Хотите сказать, что деньги и есть это самое?


Мы еще вернемся к тому, что же все-таки заботит этих страстных инвесторов, но сначала поговорим об утверждении, что практически все инвесторы не жаждут делать деньги. Это может быть самая здравая мысль за долгое, долгое время, если мы хотя бы на подсознательном уровне понимаем, что такое деньги на самом деле.

Если одиннадцать тысяч аналитиков по ценным бумагам, сто тысяч брокеров и все мириады программ для IBM 360 заняты поиском правильного набора разумных и рациональных цифр, то нам, может быть, стоит обойти проблему с другого фланга и подумать над тем, что для нас с вами могут значить деньги. Если бы мы это знали, то смогли бы выйти за собственные рамки, как сказал мистер Джонсон, и посмотреть на все со стороны. А если мы знаем что-то о себе и о деньгах, то мы, по меньшей мере, сможем понять, какие инстинкты и как влияют на наши действия.

Список книг по массовой психологии применительно к фондовой бирже может быть кратким, но список книг о деньгах и людях бесконечен. Норману Брауну, чья книга «Жизнь против смерти» стала одним из самых блистательных образцов анализа проблемы, пришлось перелопатить Альфреда Норта Уайтхеда, Эмиля Дюркгейма, Клода Леви-Стросса, Марселя Маусса, Фрейда, Маркса, М. Дж. Херсковица, Лаума, Рескина и Ницше — и это только для разминки. Все эти ученые мужи полагают, что деньги есть нечто большее, чем какая-то зелень в вашем бумажнике.

Деньги имеют мистические свойства. В древности рынки были освященными местами, первые банки располагались в храмах, а первыми эмитентами денег были жрецы и цари-священники. Золото и серебро во все века античности находились в стабильном соотношении, основанном, как говорит один авторитетный источник, на астрологическом соотношении циклов их божественных двойников, Солнца и Луны. (Есть книга, «Wirstschaftgeschichte des Altertums», где вы можете об этом прочитать подробнее, если вам так уж хочется.

Мне — нет. Я все это передаю из вторых рук, а кроме того, мы уже порушили всю эту солнечно-лунную эпопею, сдерживая золото и позволяя серебру взлететь до небес. Есть люди, считающие, что золото еще взлетит из-за влияния Солнца или же без него, но это уже совсем другая история.)

Главное же, что утверждают все помянутые ученые мужи, это то, что деньги бесполезны. Они должны быть в буквальном смысле бесполезны, чтобы быть деньгами, будь то каменные колеса острова Яп, раковины, собачьи зубы, золото, собранное в подвалах Форта Нокс, или скот в Восточной Африке, который нельзя есть, потому что это означало бы съедать капитал. Здесь их мысль находится в прямой оппозиции к Адаму Смиту Первому, который утверждал, что деньги полезны, а люди разумны.

Невидимая рука рынка приносит на рынок ботинки сапожника для обмена на капусту фермера, чтобы сапожнику не приходилось возиться с овощами, а фермеру тачать сапоги. Экономический человек Адама Смита Первого был человеком рациональным, а экономика в основном принимает как данность то, что люди всегда движутся в сторону максимальной прибыли и максимального производства. Но поскольку мы с вами уже слегка столкнулись с мыслью о том, что люди рациональны не всегда, то нам стоит посмотреть, куда идея о том, что деньги беспо-лезны или почему они бесполезны нас заведет.

У истока импульса к накоплению этих бесполезных денег находится «внутреннее понуждение к работе». (Здесь и ниже — Норман Браун.)

«Это понуждение к работе подчиняет человека вещам... Оно сводит все побуждения человеческого существа к жадности и конкуренции (к агрессивности и собственничеству). Жажда делать деньги занимает место всех действительно человеческих нужд. Таким образом, кажущееся накопление богатства на самом деле обедняет природу человека, а соответствующая ему мораль — аскетизм — является отказом от человеческой природы и человеческих желаний. Результатом становится вытеснение и замена конкретной тотальности человеческой природы некоей абстракцией, неким Homo economicus, иначе говоря, результат этот есть дегуманизация человеческой натуры».

Богатство — это бесполезный хлам, который можно складывать и накапливать. Шандор Ференци, один из участников посиделок во фрейдовской еженедельной психологической ассоциации, дошел до крайности в своем эссе, названном им «Об онтогенезе интереса к деньгам», где он сравнил деньги с отходами человеческого тела. «Они есть ничто иное, как лишенная запаха и обезвоженная мерзость, которую начистили до блеска» — вероятно, в виду имелось золото. (Прежде чем разражаться гневным криком, давайте вспомним, что мы пока нащупываем нечто на внерациональном уровне. Аристотель тоже говаривал, что делание денег есть противоестественное извращение.) Деньги всегда имели мистический оттенок. Для Лютера этот оттенок стал секулярным и демоническим — иначе говоря, стал делом рук сатаны.

Так зачем же накапливать этот бесполезный хлам? Избыточная работа, производящая избыточное богатство, проистекает из запруженного или ринувшегося не в то русло либидо (это снова Фрейд). Норман Браун идет на один шаг дальше Фрейда: «Весь комплекс денег коренится в психологии вины», а золото является абсолютным символом этой сублимации. Деньги это «сконденсированное богатство; сконденсированное богатство — это сконденсированная вина. Но вина имманентно и принципиально есть нечто нечистое». Таким образом, раздача рождественских подарков становится частичным искуплением вины, сконденсированной в течение года. Вина здесь не есть нечто конкретное — это часть структуры личности. Вернемся к Фрейду: «Ни в коем случае нельзя позволять себе применять к репрессированным продуктам сознания стандарты реальности.


Страницы: [1] [2]