На нас надвигается нечто зловещее? - страница 3


В один прекрасный день, когда биржа вела себя как подбитый «мессершмит», ввинчиваясь штопором вниз и оставляя за собой клубы дыма, слова Пророка, наконец, растревожили и меня. Я обратился к ковбоям, собравшимся за столиком в «Оскаре» и спросил, есть ли у них при себе долларовые банкноты, на которых написано «Серебряный Сертификат». Таких обнаружилось не так уж много. Большинство долларов и пятерок имело надпись «Билет Федерального резервного банка». В обращении существует $440 миллионов, имеющих надпись: «Сим удостоверяется, что в депозите Казначейства Соединенных Штатов Америки наличествует серебро на Сумму один доллар (или пять долларов), выплачивающееся по требованию предъявителю».

Казалось бы, такие казначейские билеты должны встречаться довольно часто, но вот поди ж ты. В общем, собрав девятнадцать однодолларовых банкнот, я направился прямо в цитадель — в Федеральный резервный банк в Нью-Йорке. Все только и говорят о Федеральном банке, но кто на самом деле туда ходит? И вот я, зажав в руке девятнадцать долларовых бумажек, на которых написано: «Выплатить предъявителю серебром по первому требованию», торжественно вступаю в зал Денежного Храма. Я говорю охраннику, что я и есть тот самый Предъявитель, готовый тут же Потребовать. Я хочу посмотреть, действительно ли правительство Соединенных Штатов намерено сдержать обещание, напечатанное на банкнотах. Охранник жестом указывает мне на ступеньки, ведущие вниз.

С чего бы правительству вдруг не «платить предъявителю по первому требованию?» С того, говорят Пророки, что в один прекрасный день у правительства просто кончится серебро. Каждый год в мире потребляется на 100-200 миллионов унций серебра больше, чем его добывается. Фотографии, фотокопии, электроника — один «Истмэн Кодак» потребляет больше, чем добывается из всех копей и шахт. Обычно в условиях свободного рынка цена просто поднялась бы до точки равновесия между спросом и потреблением.

Но цена серебра поддерживается на искусственном уровне Казначейством Соединенных Штатов, которое продает свое серебро всем предъявителям по $1,29 за унцию. Потому-то Казначейство так лихорадочно и штампует новые монеты. Ведь если цена серебра станет больше, чем $1,38 за унцию, стоимость содержания монеты станет больше ее нарицательной стоимости, и, теоретически рассуждая, монет просто не будет — они все исчезнут в домодельных плавильнях. Все население пошвыряет свои четвертачки и полтинники в плавильные печи, а потом двинется в «Истмэн Кодак» со слитками.

Казначейство пока имеет 620 миллионов унций серебра, но 440 миллионов обеспечивают существующие долларовые серебряные сертификаты, а 165 миллионов представляют собой стратегический запас. Вот монетные дворы и работают круглосуточно, штампуя несеребряные монеты. И в один прекрасный момент Казначейство должно будет прекратить отпуск серебра. Оно просто захлопнет крышку: хрясь! И вся серебряная монета Соединенных Штатов, все без малого два миллиарда унций, будет упрятана в бочонки или вывешена на стену в застекленой рамочке. Вы уже сейчас можете получить за полтинник пятьдесят три цента, а то и больше.

И вот я стою в очереди у окошка, а слева от меня здоровенная клетка. За прутьями видны охапки и вязанки серебряных сертификатов. Человек, стоящий впереди, открывает свою сумку, на которой написано «Банк Токио», и клерк пересчитывает деньги: около 100 000 долларов десятками. Потом подхожу я со своей речью насчет Предъявителя и говорю, что хотел бы получить девятнадцать серебряных долларов за свои девятнадцать бумажек, на которых написано, что в казначействе для каждой из них есть серебро. Клерк начинает дико хохотать. Я подозревал, что смеяться он будет, потому что вряд ли Правительство выпустит из своих лап последние серебряные монеты, но мне все равно хочется заполучить мое серебро. Клерк посылает меня в Федеральную пробирную палату на Олд Саут стрит. Перед уходом я спрашиваю его, что они делают со всеми охапками серебряных сертификатов в клетке. Сжигаем, говорит он.

Федеральная пробирная палата стоит как дальний форпост в пустыне, как форт Зиндернеф, спрятавшись у реки за рыбным рынком, автостоянками и пиццериями, в самой тени Уолл-Стрит. Я объясняю цель моей миссии двум охранникам у дверей. Я Предъявитель, и я Требую. Они переглядываются: еще один идиот. Я иду к окошку, где клерк разворачивает мои мятые девятнадцать бумажек. На этот раз все происходит вполне серьезно. Рядом с ним большой мешок с белым песком и весы, на которых написано: «Максимальный вес 300000 унций».

- За девятнадцать зеленых, — говорит клерк, — вам полагается чуть меньше пятнадцати тройских унций. Чистого серебра.

- Так это оно и есть, а? — говорю я. — Белый песок!

- Это оно и есть, — говорит клерк, отвешивая свой товар, как мясной фарш. — Каждый день сюда залетают один-два таких же. А потом не знают, что им со своим сокровищем делать.

Классическая Ирония: те, кто ближе всего к центру Тайфуна, его совершенно не чувствуют! Клерк довешивает серебро стопроцентной чистоты, не какое-то «полновесное», «стерлинговое», оно всего 92,5 процента, и теперь он готовится ссыпать его в... пластиковый кулек!

- Эй, минуточку, — говорю я. — Правительство Соединенных Штатов выдает выплаты по валюте в кульках?

- А что вы имеете против кулька? — говорит клерк.

- Уж если вы отвешиваете мне порошок, так по крайней мере дайте мне какой-то мешочек с изображением орла, — говорю я.

- На ваших зеленых написано: выдать серебро. Там не написано, что мы вам еще мешочки обязаны выдавать, — говорит клерк.

Какое-то время оно вроде и ничего: шляться там и сям по Уолл-стрит с пластиковым кульком серебра и объяснять, как умно ты поступил, купив серебро по $1,29 за унцию, когда оно вот-вот поднимется до $1,50, или до $2,50, или даже до $3. Но в кульке с серебром нет никакого действия, никакого азарта. А мы знаем, что нам необходимо действие — лорд Кейнс это нам уже объяснил. Я купил это серебро, что называется, «по приходу», а теперь этот песок покоится в чертовом кульке и, я боюсь, рано или поздно приземлится в детской песочнице.


Страницы: [1] [2] [3] [4]