Наш предмет — специфическая для современной переходной экономики система распределения, обеспечивающая, с одной стороны, социальную защиту, с другой (и это, пожалуй, главное) — стимулы к труду, предпринимательской деятельности и использованию инновационного потенциала работника.
Как может быть устроена в переходной экономике система распределения? Понятно, что в ее основе могут лежать два принципиально различных, но во многом сходных, механизма распределения. Один из них основан на рыночных методах, второй — на механизме распределения по труду. Оба этих механизма не так просты. И система распределения в рыночной экономике — это не только то, что описано в учебнике «Экономикс», и распределение по труду — это совсем не то, о чем можно было бы догадаться исходя из публицистических заметок последнего времени.
Рассмотрим, как работают эти системы. Тем более, что реальная переходная экономика потому и переходная, что включает оба этих механизма, да еще и в деформированном, вследствие сохранения тоталитарно-бюрократического наследия, виде. Во всяком случае, она их включает, с одной стороны, в той мере, в какой мы еще не до конца ушли от элементов «социализма», существовавших, пусть в мутантной, но реальной форме в прошлом; с другой — в той мере, в какой рыночная экономика движется по пути к социально ориентированной переходной экономике, к «экономике для человека».
Не исключено, что движение по пути «номенклатурного капитализма» полностью вытеснит механизмы распределения по труду в ближайшем будущем, что, однако, не «отменит» процессов становления элементов социалистической модели распределения. Последнее остается устойчивым трендом экономики на рубеже двадцатого — двадцать первого веков, тем более, что многие из компонент этого механизма используются сегодня и в развитых буржуазных странах.
В рыночной системе хозяйствования существует достаточно простая модель, объясняющая получение доходов различными лицами, — их приносит каждый из факторов производства: труд—зарплату, капитал—прибыль, земля—ренту. В последнее время к ним добавляют предпринимательские способности, которые также обеспечивают соответствующие доходы.
Эта модель неплохо объясняет фактическое положение дел за исключением одного «нюанса»: почему в такой экономике, базирующейся якобы на социальной справедливости, возможности накопления и получения существенно более высокой, по сравнению с доходом работника, доли общественного богатства, связаны с капиталом и с собственностью на капитал? Почему именно собственность на капитал дает возможность присваивать весь доход от функционирования этого капитала и почему эта собственность на капитал должна быть сконцентрирована в руках небольшой части членов общества?
Справедливость постановки этих вопросов подтверждается активно проводимой в большинстве развитых стран политикой диффузии собственности, теми или иными попытками перераспределить собственность на капитал среди относительно широких масс населения. Именно так там пытаются «снять» названные выше противоречия, что, однако, реализуется далеко не в полной мере, поскольку реальная экономическая власть и реальный контроль за распоряжением собственностью на капитал по-прежнему сосредоточены в руках относительно узкого круга лиц, принадлежащих к истеблишменту той или другой страны, или мирового сообщества в целом.
В то же время диффузия собственности и наличие определенных отношений перераспределения, в частности относительно высоких налогов для высокодоходных групп населения, социальная поддержка для низкодоходных групп населения, — все это снимает ту остроту социальных конфликтов, которая была характерна для классической буржуазной экономики девятнадцатого века, перенося эти конфликты на мировое хозяйство в целом.
Существует и вторая модель объяснения источника доходов, имеющая в своей основе марксистскую традицию: создаваемый общественный продукт рассматривается как результат деятельности наемного работника, труда, создающего всю новую стоимость, которая не случайно в любой экономической статистике называется вновь созданной стоимостью, созданной трудом стоимостью. Соответственно и доход мог и должен был бы принадлежать тому, кто создал эту стоимость, но при условии, что и средства производства оказались бы в руках тех, что осуществляет трудовую деятельность.
Однако, поскольку современная рыночная экономика в большинстве случаев, как правило, основана на отчуждении работника от собственности на средства производства, часть созданного дохода (часть вновь созданной стоимости) присваивается собственником средств производства и отчуждается от наемного работника. Эта часть — прибыль, или в марксистской теории — прибавочная стоимость, является источником накопления и личного дохода класса собственников средств производства.
Прибавочная стоимость затем может частично перераспределяться в пользу наемных работников, в случае если этим наемным работникам удается организовать сильный профсоюз, создать государственную власть с некоторым представительством интересов трудящихся (скажем, социал-демократическую модель), т.е. если удается добиться существенных уступок от тех, кто является хозяином этой экономической системы — от собственников средств производства.
Однако в любом случае, как бы мы ни характеризовали источник получаемых доходов, буржуазная система — это система, в которой работник получает только заработную плату, равную стоимости рабочей силы (здесь мы абстрагируемся на время от широкой диффузии собственности и т.п.), а лицо, обладающее средствами производства, присваивает и эквивалент стоимости этих средств производства, капитала и прибыль.
Рыночная система — это система, в которой действуют отношения конкуренции, а величина дохода в условиях конкуренции определяется не только тем объемом труда, которым обладает собственник средств производства, но и тем, как сложится соотношение спроса и предложения на рынке. В этих условиях кто-то получит относительно больше, кто-то относительно меньше той стоимости, которая была воплощена в товаре, поскольку под влиянием спроса и предложения цена будет постоянно отклоняться от этой стоимости.
Более того, возможность получить больше по сравнению с общественно нормальными затратами труда, или потерять что-то по сравнению с этими общественно нормальными затратами, является важнейшим стимулом предприимчивости, того, что называется «умением вертеться» в рыночной экономике. Если бы всякий субъект рынка, продавец и покупатель, каждый раз в любой сделке получил точный эквивалент своих трудозатрат, никакого стимула предприимчивости в этой системе не было бы. Однако в этой системе существует мощный стимул предприимчивости, связанный как с опасностью разорения, так и с возможностью обогащения сверх средних доходов.
С этим связана и постоянная дифференциация, как один из законов развития рыночной экономики. Пожалуй, даже в большей степени, чем в развитых странах, жесткость законов рыночного распределения, и в особенности дифференциации, ощущают на себе жители стран, уходящих от модели «реального социализма», ибо в нашей экономике жесткий и все увеличивающийся разрыв доходов работников и собственников, дифференциация населения стали постоянным законом жизни.
В той мере, в какой в переходной экономике происходит становление рынка и возникает капиталистическая форма отчуждения работника от средств производства, для нее становятся характерны и названные выше механизмы распределения, специфицируемые существенно большей, чем в «нормальной» рыночной экономике, ролью номенклатурно-корпоративных отношений.