Когда в середине XX в. темпы роста численности населения в развивающихся странах ускорились, экономисты вновь вспомнили о введенном Рикардо различии между экстенсивным и интенсивным способами развития сельского хозяйства и попытались применить его к анализу ситуации в самых густонаселенных странах Азии, где практически уже не оставалось новых земель.
Поскольку возможности, которые дает сокращение севооборота, не учитывались, то считалось, что эластичность производства продовольствия в ответ на рост населения в этих странах будет очень низкой, так что при сохранении высоких темпов роста населения очень скоро возникнет нехватка продовольствия, начнут расти цены на продукты питания, реальная заработная плата снизится, а рента (в трактовке Рикардо) резко повысится.
Льюис предположил, что в странах с высокой плотностью населения, где свободных земель, пригодных для обработки, почти или совсем не осталось, предельный продукт труда должен быть близок нулю, а значительная часть сельскохозяйственного труда должна быть избыточной в том смысле, что ее перелив в иные сферы деятельности не повлек бы за собой снижения сельскохозяйственного производства, даже если бы способы его ведения остались прежними.
Льюис рекомендовал стимулировать отток населения из сельских районов в города, поскольку это, по его мнению, должно было привести к повышению предельной и средней производительности труда в сельском хозяйстве и увеличению доли населения, занятой более производительным трудом в городах.
Его рекомендации относились только к густонаселенным странам, но многие экономисты не делали различия между густонаселенными странами и странами с низкой плотностью населения, считая вслед за Рикардо, что, если в стране и есть свободные земли, они неизбежно должны быть плохого качества, так что избыток труда должен существовать во всех развивающихся странах. Теория избыточного труда способствовала возникновению перекоса в пользу урбанистического, индустриального развития в ущерб развитию сельского хозяйства — перекоса, который был свойствен государственной политике многих развивающихся стран.
Теория избыточного труда, однако, недооценивает спрос на труд в сельскохозяйственных системах с коротким севооборотом, основанных на применении трудоинтенсивных методов и использовании примитивного инвентаря. Если плотность населения в каком-либо регионе возрастает, то отказ от залежного земледелия и переход к ускоренному севообороту предполагают расширенное использование трудоемких методов сохранения плодородия почвы, борьбы с сорняками и вредителями, полива растений, выращивания корма для животных и обеспечения охраны земель.
При этом некоторые из дополнительных трудозатрат являются текущими, а некоторые следует считать трудовыми инвестициями. Например, для перехода к интенсивному земледелию может потребоваться выровнять землю, в том числе путем создания террас, построить ирригационные или дренажные сооружения, огородить поля, чтобы на них не забредал скот.
Если для всех этих работ используется мускульная сила человека или животных, то затраты человеческого труда будут весьма значительны. Даже использование мускульной силы животных не может сколько-нибудь существенно сократить трудозатраты, если залежные земли и иные пастбища сократились настолько, что земледелец вынужден сам производить корма для этих животных.
Часть инвестиций, необходимых для получения более частых урожаев, производится земледельцем с помощью тех же орудий труда и животных, которые используются им и для текущих работ. Без учета подобных трудовых вложений оценки инвестиций и сбережений в сельскохозяйственных районах с растущим населением оказались бы серьезно заниженными. Из-за того что сеять приходится чаще, текущих операций становится больше и возникает необходимость в трудовых инвестициях, спрос на труд с переходом к интенсивному землепользованию резко возрастает. Это противоречит теории предложения труда, согласно которой рост населения неизбежно ведет к возникновению избыточного труда.
Теория низкой эластичности предложения сельскохозяйственной продукции и избыточного труда в сельском хозяйстве в сочетании с теорией демографического перехода рисует весьма мрачные перспективы для тех густонаселенных стран, в которых большинство населения занято в сельском хозяйстве. Если высокие темпы роста населения сохранятся (как это предрекают демографы), то при отсутствии сколько-нибудь обнадеживающих перспектив расширения производства продовольствия и увеличения занятости в сельском хозяйстве (как это следует из теории избыточной рабочей силы) представлялось совершенно очевидным, что капитал, необходимый для значительного повышения занятости и производства в несельскохозяйственном секторе, взять будет неоткуда.
Таким образом, из-за недооценки возможностей адаптации производства продовольствия к численности населения многие экономисты пришли к выводу о том, что лучшим, если не единственным, средством избежать катастрофы является резкое снижение рождаемости, т.е. переход к планированию семьи. При этом, в свою очередь, не учитывалось существование связей между уровнем экономического развития и побудительными мотивами, ведущими к сокращению размера семьи.
Побудительные мотивы к дополнительному сельскохозяйственному труду и способы его приложения в периоды роста населения различны при натуральном хозяйстве и в товарных фермерских хозяйствах. При натуральном хозяйстве побудительным мотивом для перехода к новой системе ведения сельского хозяйства, при которой рост трудовых затрат хотя бы временно, но будет опережать рост объема производства, может оказаться необходимость любой ценой производить больше продовольствия, чтобы прокормить растушую семью. Чтобы справиться с этим дополнительным объемом работ, приходится увеличивать трудовой вклад всех членов семьи.
В некоторых странах большую часть сельскохозяйственных работ выполняют мужчины, в других странах этим занимаются в основном женщины. Когда нагрузка возрастает, то соответственно женщины в одних странах и мужчины в других все активнее вовлекаются в сельскохозяйственное производство, а старикам и детям приходится больше работать и там, и там. Для всех членов сельских семей рабочий день в среднем удлиняется, а нерабочих дней становится меньше. В тех регионах, где используется ускоренный севооборот, трудоемкая ирригация и выращивание рассады с последующей пересадкой, сезон сельскохозяйственных работ может продолжаться целый год без всякого перерыва.
Для производителей товарной продукции побудительный мотив для интенсификации сельскохозяйственного производства возникает тогда, когда вследствие роста населения или увеличения доходов городского населения начинает расти спрос на продовольствие, и этот растущий спрос толкает цены на продовольствие вверх до тех пор, пока ускоренный севооборот не станет выгодным делом, несмотря на то, что он связан с более высокими издержками производства и требует увеличения капиталовложений. В результате такого изменения условий торговли между городом и селом часть бремени роста сельского населения переносится на город.
Рост цен на сельскохозяйственную продукцию в данном случае вовсе не полностью идет на увеличение рикардианской ренты; в значительной мере он просто отражает компенсацию роста издержек производства. Если в результате государственного вмешательства или закупки дешевого продовольствия по импорту цены на продовольствие не поднимутся до требуемого уровня, никакой интенсификации не произойдет.
Кроме того, в районах товарного сельского хозяйства при переходе на ускоренный севооборот под давлением роста населения рабочий сезон удлиняется. Таким образом, снижение реальной почасовой заработной платы сельскохозяйственных рабочих компенсируется, по крайней мере частично, продолжением работы в межсезонье и тем, что у женщин и детей из их семей появляется больше возможностей занятости. Говоря о низкой или нулевой предельной производительности в сельском хозяйстве, часто не учитываются сезонные различия в занятости и заработной плате.
Многие работы, выполняемые в межсезонье, на самом деле необходимы для ускорения севооборота за счет использования трудоинтенсивных методов. Если рассматривать их в отрыве от их истинной функции, может показаться, что производительность этих работ чрезвычайно низка. Плата за эти работы, да и вообще за все работы, выполняемые в межсезонье, может быть очень низкой, но сезонные различия в оплате обычно с лихвой компенсируют эту недоплату, поэтому для семей сельскохозяйственных рабочих характерно накопление долгов в период межсезонья и погашение этих долгов в период получения выручки.
Низкие межсезонные заработки являются важным стимулом для ускорения севооборота в товарных хозяйствах, поскольку значительная часть дополнительных трудозатрат, связанных с более частым получением урожаев, ирригацией, выращиванием трудоемких культур и откормом животных, приходится именно на межсезонье. Но если рост населения заставляет чаще получать урожай с одного и того же участка, то спрос на труд в разгар сезона также резко возрастает — возможно, даже в большей степени, чем его предложение. Значительная часть сельского населения в разгар сезона сельскохозяйственных работ сочетает ведение хозяйства на собственном участке или на арендуемой земле с работой по найму, что повышает гибкость рынка труда.
Если реальная заработная плата снижается, поскольку рост населения ведет к повышению цен на продукты, то у сельскохозяйственных рабочих, работающих только по найму, не остается иного пути повышения своих доходов, кроме дальнейшего сокращения своего свободного времени, а также свободного времени своих жен и детей за счет низкооплачиваемой работы в межсезонье. Но те работники, которые имеют собственный участок, имеют возможность переключиться на более интенсивную обработку этого участка силами семьи, сократив свою работу по найму. Поскольку по найму они работают главным образом в разгар сезона, сокращение предложения труда может предотвратить снижение реальной заработной платы или даже привести к ее повышению в этот период, что и устанавливает нижний предел доходам тех, кто работает только по найму.
Если помимо найма рабочей силы практикуется и аренда земли, то эластичность рынка труда в сельском хозяйстве возрастает еще больше. Семья, где имеются избыточные работники, может либо отправить кого-то из своих членов работать на других хозяев, либо арендовать у этих других хозяев землю, а семья, где недостаточно работников, может либо нанять их, либо сдавать в аренду свои излишки земли.
При подобной гибкой системе и арендная плата за землю, и заработная плата будут очень чутко реагировать на изменения в предложении труда. Но если по каким-либо политическим причинам наем труда или аренда земли будут запрещены или если правительство начнет регулировать цены на сельскохозяйственную продукцию, то система не сможет адаптироваться к демографическим изменениям или, во всяком случае, эта адаптация будет происходить с большими трудностями.