В конкурентной борьбе между экономическими моделями теория совершенной конкуренции удерживает преобладающую долю рынка: ни один другой набор идей не используется экономистами столь широко и успешно, как логика рынков совершенной конкуренции.
Соответственно, все другие модели рынка (всем вместе им присвоили название рынков «несовершенной конкуренции» и относят к их числу монополию, монополистическую конкуренцию, рынок, на котором доминирует одна фирма — ценовой лидер, двустороннюю монополию и другие ситуации торга, а также все разновидности теорий олигополии) представляют собой всего лишь ее периферийных конкурентов.
В том, что совершенная конкуренция играет центральную роль в качестве ориентира для нормативной теории, нет ничего удивительного, однако доминирование анализа совершенной конкуренции в дескриптивных и прогностических работах примечательно.
Во-первых, экономисты-теоретики все больше склоняются к точке зрения, что основополагающей должна являться модель несовершенной конкуренции, а совершенная конкуренция должна быть выведена из моделей, в которых допускается поведение, соответствующее несовершенной конкуренции, и, в частности, экономические агенты полностью представляют себе имеющиеся в их распоряжении стратегии и монопольную власть, которой они обладают.
За последние 25 лет на основе такого подхода были проведены обширные исследования, основная часть которых наводит на мысль о том, что совершенная конкуренция соответствует крайне специфическому, предельному случаю более общей теории рынков. Во-вторых, по мере уточнения идеи совершенной конкуренции и более полного понимания ее условий стало очевидно, что ни один из сколько-нибудь значительных рынков не отвечает полностью условиям совершенной конкуренции и, похоже, большинство из них даже к ним не приближается.
Это не означает, что модели должны быть точными с дескриптивной точки зрения; единственный способ обеспечить дескриптивную точность карты — это придать ей масштаб 1:1, но такая карта бесполезна. И все же поразительно, что экономисты столь упорно выбирают модель с, казалось бы, очень низкой дескриптивной ценностью. В-третьих, существующая теория совершенной конкуренции, являясь теорией ценовой конкуренции, не содержит связного объяснения того, как формируются цены. Поразительно, что незавершенность данной теории в столь фундаментальном вопросе не снижает сколько-нибудь серьезно ее ценности в глазах исследователей.
С учетом всего вышесказанного доминирование методов, основанных на посылке о совершенной конкуренции, видимо, следует считать признаком слабости моделей несовершенной конкуренции. На самом деле не существует достаточно сильной общей теории несовершенной конкуренции.
Вместо нее присутствуют мириады конкурирующих моделей частичного равновесия рынков, где господствует несовершенная конкуренция, а немногие модели общего равновесия либо основаны на сомнительных предпосылках, либо содержат институциональные аспекты, которые не более удовлетворительны, чем аналогичные аспекты моделей совершенной конкуренции.
Несмотря на неудовлетворительное состояние теории рынков как совершенной, так и несовершенной конкуренции, последние работы, опирающиеся на методы теории игр, обещают вылиться в более удовлетворительную теорию несовершенной конкуренции рынков и пролить больше света на то, почему анализ, основанный на модели совершенной конкуренции, так неплохо работает, а также объединить эти теории.
Совершенная конкуренция. Идея совершенной конкуренции имеет ряд аспектов: отсутствие монопольной власти; кривые спроса и предложения, которые индивиду представляются горизонтальными; пренебрежимо малый размер индивидуальных объемов продаж и покупок по сравнению с отраслевыми агрегатами; принятие цен, заданных рынком (публично объявленных цен); нулевые прибыли и равная отдача от всех видов деятельности; цены, равные предельным издержкам, а также доходы факторов производства, равные ценности их предельных продуктов; наконец, Парето-эффективность рыночной аллокации ресурсов и действенность «невидимой руки».
Стиглер проследил историческое развитие идеи совершенной конкуренции в зеркале «революции несовершенной конкуренции» 1930-х годов, отметив появление многих этих характеристик и отразив растущее признание строгих условий, которые являются необходимыми и/или достаточными для существования совершенной конкуренции. Эти условия включали: большое число продавцов и покупателей; возможность свободного входа на рынок и ухода с рынка; наличие полной информации и пренебрежительно малые издержки на поиск информации; однородность и делимость продукта; отсутствие сговора; отсутствие внешних эффектов и возрастающей отдачи.
Теория, описанная Стиглером, соответствует тому, что излагается в учебниках промежуточного уровня и, вероятно, отражает представления о совершенной конкуренции большинства экономистов, ведущих прикладные исследования. Фирмы и потребители рассматриваются в качестве субъектов, осуществляющих выбор продаваемых и покупаемых количеств при заданных ценах, поскольку предполагается, что при больших числах продавцов и покупателей количества товара, продаваемые и покупаемые каждым из них, «пренебрежимо малы» в сравнении с агрегированными отраслевым показателями, от которых согласно допущению зависят цены.
Однако модель не описывает то, как устанавливаются цены. В подтверждение этого подхода выдвигаются нестрогие аргументы, согласно которым цены на самом деле устанавливаются отдельными экономическими агентами, но при наличии на рынке большого числа как продавцов, так и покупателей любой продавец не сможет существенно отклоняться от цен, назначаемых остальными, не утратив при этом всех покупателей на свой товар или, наоборот, не оказавшись захлестнутым волной покупателей.
Эта идея восходит к работе Бертрана, однако она не подкреплена формальным доказательством, что исход подобного ценообразования окажется совершенно конкурентным при принятых в качестве допущений структурных условиях (большие числа продавцов и покупателей, однородность продукта, свободный вход на рынок и т.д.).
Когда Стиглер писал свою работу, Эрроу, Дебрё и Маккензи уже представили результаты своего новаторского формального анализа Вальрасова общего равновесия, и через два года Дебрё опубликовал «Теорию ценности», которая до сих пор является образцовой трактовкой данного предмета. В этой теории конкуренции дается определение в терминах поведения хозяйственных субъектов. Существует заданный перечень потребителей и фирм и заданный перечень благ.
Вводится единая цена для каждого блага и дается определение поведению хозяйственных субъектов, соответствующему совершенной конкуренции. Оно предполагает, что каждый потребитель выбирает сделки, которые максимизируют чистую полезность при условии выполнения бюджетного ограничения, установленного при условиях, что каждый потребитель может покупать или продавать неограниченные количества товаров по заданным ценам, а осуществляемые потребителем закупки не влияют на прибыли, которые он или она получает.
Аналогично каждая фирма выбирает объемы ресурсов и выпуска продукта, которые позволяют ей максимизировать чистые доходы опять же при условии, что фирма может покупать или продавать любые количества продукта по своему усмотрению, не влияя при этом на цены. Наконец, равновесие является вектором цен, и при этих ценах сделанные в условиях совершенной конкуренции выборы каждого из экономических агентов в совокупности дают такую аллокацию ресурсов, которая обеспечивает расчистку рынков.
Для этой модели доказаны три основных результата. Они определяют, при каких условиях, касающихся вкусов, нацеленности ресурсами и технологии, конкурентные равновесия существуют (существование), равновесные аллокации Парето-оптимальны (эффективность), а при изменении первоначальной аллокации ресурсов любой оптимум по Парето является конкурентным равновесием (несмещенность).
Теоремы об эффективности и существовании, вместе взятые, подводят формальную основу под утверждение Адама Смита о «невидимой руке», направляющей основанное на личном интересе поведение к общему благу, в то время как теорема о несмещенности говорит о том, что система конкурентных цен по сути своей не ставит в привилегированное положение какую-либо группу (капиталистов, рабочих, владельцев ресурсов, потребителей и т.д.).
Вывод о нерасточительности системы требует встроить в модель некоторые дополнительные допущения сверх сделанных ранее: достаточно того, чтобы не все потребители достигли точки насыщения. Теорема о существовании, однако, предполагает куда более строгие условия, включая, в частности, отсутствие возрастающей отдачи. (Это также требуется для получения теоремы о несмещенности.)
В формулировках Дебрё учтены и многие другие условия, возникающие при менее формализованных подходах к совершенной конкуренции. Например, в самом определении блага подразумевается его однородность, а делимость задается в явном виде. Поразительно, однако, что свободный доступ на рынок и большое число продавцов и покупателей не играют в его теории какой-либо явной роли: теоремы сохраняют силу даже при наличии одного потенциального покупателя или продавца любого блага.
Это свойство независимости от числа участников рынка объясняется тем, что теория Дебрё выступает исключительно как теория равновесия, т.е. описывает происходящее только при условии, что поведение в точности отвечает заложенным в нее предпосылкам и что цены являются равновесными, т.е. обеспечивают расчистку рынков. Не рассматривается вопрос о том, что могло бы произойти, если бы цены не находились на вальрасианских уровнях, а тем более о том, как на самом деле определяются цены.
Более того, такое равновесие не вытекает даже из знаменитых тезисов Вальраса о беспристрастном аукционисте и процессе «нащупывания» (т.е. об отсутствии торговли при неравновесных ценах), которые дают целостную модель формирования цены при рациональных действиях экономических агентов. (Напротив, в модели Дебрё существовал бы стимул в ответ на объявляемые аукционистом цены последовательно давать ложные сигналы о своих предпочтениях с целью достичь монопольного положения и соответствующих цен).
Возможность индивида оказывать воздействие на процесс установления цены аукционистом исчезает при переходе к модели, в которой индивидом действительно можно пренебречь. Такая модель впервые была предложена Ауманом; в ней множеству экономических агентов присваивается индекс, отражающий некий континуум, имеющий неатомистическую размерность.
Эта размерность задается сопоставлением размера группы агентов с размерами экономики в целом. Отсутствие массовых точек означает, что избыточный спрос ни одного из индивидов не является положительной долей агрегатной величины. Таким образом, прекращение предложения со стороны любого из индивидов не влияет ни на размер избыточного спроса (измеренного в расчете на душу населения), ни, соответственно, на факт расчистки рынка при данной цене. Таким образом, принятие цен является абсолютно рациональным, если их устанавливает беспристрастный аукционист.
Модели бесконечно большой экономики включают такие аспекты совершенной конкуренции, как большое число и пренебрежительно малые размеры продавцов и покупателей и (при наличии аукциониста) принятие цены продавцами. Модели бесконечно большой экономики также задают рамки анализа, в которых результаты множества других моделей производства и обмена согласуются с результатами вальрасианской теории.
Однако очевидно, что модели бесконечной экономики предельно абстрактны, и главным является здесь вопрос о том, в какой мере они аппроксимируют конечные экономики. Этот вопрос подводит к рассмотрению последовательностей увеличивающихся по размеру конечных экономик, в которых каждый индивид становится относительно все менее значительным, — возможно, наряду со многими другими подобными ему индивидами. Определение совершенной конкуренции, связанное с такими последовательностями экономик и асимптотическими свойствами присущих им аллокаций ресурсов, восходит к работам Курно и Эджуорта; оно составило основу нескольких важнейших направлений исследований.
Наиболее завершенные из этих исследований демонстрируют, что аллокации ресурсов в таких экономиках стремятся к вальрасианским. Между тем в последнее время внимание было сосредоточено на направлении исследований, восходящем к Курно, которое предполагает выведение совершенной конкуренции в качестве предела, к которому стремятся несовершенно конкурентное поведение и его результаты.
Существует три подхода к данной проблеме. Один их них фактически принимает одну из версий гипотезы об аукционисте и исследует стимулы к тому, чтобы реагировать на объявленные цены исходя из своих истинных потребностей. В рамках данного направления показывается, что если экономика растет посредством реплицирования или если рассматриваемая последовательность экономик стремится к той, в которой вальрасианская цена является локально непрерывной функцией экономических переменных, то правильное раскрытие предпочтений и принятие цен асимптотически становится доминирующей стратегией. Второе направление исследований еще непосредственнее связано с моделью Курно.
Экономические агенты выбирают количества, а возникающие в результате цены каким-то образом приводят к расчистке рынков, причем некоторые агенты (обычно это фирмы) осознают влияние своего выбора на уровень цен, в то время как другие (потребители) воспринимают цены как данность. Наиболее значительные результаты на данном направлении были достигнуты Новшеком и Зонненшайном, которые показали, что равновесия Курно в условиях свободного доступа на рынок сходятся к вальрасианским аллокациям по мере того, как минимальный эффективный размер фирмы становится небольшим, и при допущении, что соблюдено условие убывающей кривой спроса.
Наконец, основанные на теории игр модели некооперативного обмена между экономическими субъектами, у истоков которых стоял Шубик, также асимптотически стремятся к вальрасианскому равновесию. Важной чертой этих моделей, основанных на теории игр, является то, что в них в явном виде рассматривается неравновесное поведение экономических субъектов: определяются результаты любого способа поведения, а не только то, что имеет место при равновесии.
Это важный шаг вперед. Однако в этих моделях цены представлены только в виде отношения количества предлагаемых за товар денег к количеству предлагаемого товара, а не выбираются непосредственно экономическими агентами.
Еще один подход к совершенной конкуренции связан с теорией предельной производительности и горизонтальными кривыми спроса. Важнейшую роль в этом подходе играет условие, что, если ресурсы и производственные возможности одного из агентов удаляются из экономики, у оставшихся агентов не произойдет сокращения благосостояния.
Это условие соответствует экономике, которая находится в вальрасианском равновесии при тех же ценах независимо от того, присутствует или отсутствует в ней каждый отдельный агент (т.е. кривые спроса горизонтальны). Экономика определяется как совершенно конкурентная при условии, что данное условие соблюдается. Это может произойти при конечном числе экономических агентов, но, как правило, для этого требуется бесконечное их число.
Таким образом, различными направлениями формальной теории охвачено большинство аспектов интуитивного представления о совершенной конкуренции, но эта теория указывает, что совершенная конкуренция является предельным случаем, возникающим при наличии большого числа агентов на каждом рынке или при существовании близких заменителей продукции каждой из фирм, а также при вальрасианской цене, являющейся непрерывной функцией экономических переменных, и убывающей кривой спроса. В этой теории также недостает моделей, в которых цены открыто выбирались бы экономическими агентами. Ни один из этих результатов не дает объяснения тому успеху, с которым экономисты используют модель совершенной конкуренции в качестве аналитического инструмента.
Несовершенная конкуренция. Построение формальных моделей рынков начинается с моделирования Курно олигополии без сговора, где участники устанавливают продаваемое количество товара. Результатом модели Курно являются цены, превышающие уровень предельных издержек, причем это расхождение асимптотически сокращается до нуля по мере роста числа фирм.
XIX в. был отмечен еще двумя важными вкладами в теорию несовершенной конкуренции: это модель дуополии Бертрана, в рамках которой фирмы устанавливают цены, и при неизменных издержках это дает результаты, аналогичные совершенной конкуренции, а также продемонстрированная Эджуортом ситуация, при которой введение в модель Бертрана ограничения на производственные мощности может исключить существование равновесия при чистых стратегиях.
Таким образом, еще до начала революции несовершенной конкуренции в адрес теории рынков несовершенной конкуренции стал выдвигаться упрек, раздающийся до сих пор: она состоит из слишком большого числа моделей, дающих противоречивые прогнозы. Такие нарекания еще более усилились по мере распространения начиная с 1930-х годов моделей фирм, сталкивающихся с убывающими кривыми спроса. Как правило, эти модели отражают какой-то элемент реальной конкуренции (по крайней мере, они выглядят более реалистично, чем альтернативная модель совершенной конкуренции). Однако иногда кажется, что можно придумать модель несовершенной конкуренции, которая предскажет любой результат, который пожелает ее автор.
Второе нарекание, высказываемое в адрес анализа несовершенной конкуренции, заключается в том, что в нем отсутствует удовлетворительная формулировка для одновременного рассмотрения многих рынков.
Первым значительным вкладом в теорию общего равновесия при несовершенной конкуренции была модель Негиши, а также более поздние разработки многочисленных авторов в 1970-е годы. Хотя по некоторым важным направлениям эти модели и расходятся, общим для них является дополнение модели многорыночной экономики Эрроу — Дебрё допущением о том, что некое экзогенно определенное множество фирм осознает возможность повлиять на цены. (При этом данные фирмы могут как верно, так и неверно оценивать фактический спрос.)
Тогда равновесие представляет собой множество выборов (цен или количеств) для каждого участника несовершенной конкуренции, которое максимизирует оцениваемую им прибыль при данном поведении других участников и данном механизме адаптации к выборам участников несовершенной конкуренции конкурентных секторов экономики (в которых господствует вальрасианское поведение, когда цены принимаются как данные).
Данная теория по ее состоянию на середину 1970-х годов была явно незавершенной по нескольким причинам. Прежде всего важно то, что не дается объяснения, почему некоторые экономические агенты должны воспринимать цены как данность, в то время как другие, формально им идентичные, ведут себя как участники несовершенной конкуренции. Более того, позднее обнаружилось наличие серьезных пороков в критически важных теоремах существования, которые должны были показать, что эти модели не были бессодержательными.
Из этих теорем вытекали не противоречащие друг другу, максимизирующие прибыль выборы участников несовершенной конкуренции. Доказательство основывалось на теореме Брауэра о неподвижной точке. Для того чтобы применить эти методы, оптимальные выборы любого из агентов должны находиться в непрерывной зависимости от предположительных выборов остальных. В данном случае роль непрерывности функций реакции аналогична роли непрерывности функций спроса в модели Эрроу — Дебрё.
Однако в отличие от непрерывности функций спроса непрерывность функций реакции не выводилась из состояния основных параметров экономики. Она либо непосредственно принималась в качестве допущения, либо выводилась из предположения о том, что оценки спроса участниками несовершенной конкуренции порождали вогнутые функции прибыли.
В работе Робертса и Зонненшайна была показана проблематичность такого подхода на предельно простых, непатологических примерах, при которых функции реакции являются прерывными и равновесия при совершенной конкуренции не существует. Источником этих неудач является невогнутый характер функций прибыли, причем стандартные ограничения на предпочтения не обеспечивают требуемой вогнутости: она могла быть нарушена при наличии единственного потребителя или в ситуации, когда все потребители имеют гомотетические предпочтения. (Отметим, однако, что существование равновесия перестает быть проблемой при использовании моделей общего равновесия Курно при условии, что экономика, включая число участников несовершенной конкуренции, становится достаточно большой в результате реплицирования.)
Наличие этих проблем с теорией несовершенной конкуренции, возможно, отчасти объясняет популярность моделей, основанных на допущении о совершенной конкуренции. Однако из них вытекают два важных положительных момента. Во-первых, множественность моделей и разнообразие основанных на них прогнозов указывает на то, что, по крайней мере, при небольшом числе участников важное значение имеют институциональные аспекты.
Экономисты, привыкшие использовать методы, основанные на модели совершенной конкуренции, обычно не могут точно ответить на следующие вопросы: каким образом на самом деле устанавливаются цены, принимаются ли решения одновременно или последовательно, выбирают ли индивиды цены, количества или и то и другое одновременно, а также что происходит, когда планы участников несовместимы.
При работе с моделями несовершенной конкуренции с этими факторами нельзя обращаться столь бесцеремонно, и, вероятно, этого не следует делать при анализе реальных рынков. Во-вторых, отсутствие равновесия в моделях общего равновесия, основанных на несовершенной конкуренции, и необъясненная асимметричность предполагаемого поведения в этих моделях говорят о том, что простое перенесение участников несовершенной конкуренции в стандартную модель Эрроу — Дебрё не позволит создать удовлетворительную теорию. Скорее следует начать с самых основ и приступить к более тщательному построению модели уже на этом уровне.