Итак, вот краткое описание истории человечества: человек появляется 1,6 млн. лет назад как охотник среди охотников, но выделяется тем человеческим капиталом, что дан ему от природы, и своей способностью «инвестировать» в развитие человеческого и физического капитала. Его орудия становятся сложнее, в состав его человеческого капитала входит умение обращаться с огнем — возможно, самым могущественным его инструментом.
Его оружие постепенно совершенствуется — дубинки, камни, каменные топоры, копья, каменные наконечники к ним, атлатли (в которых используется принцип рычага) и в поздний доземледельческий период — лук (в котором сочетается принцип рычага с временной аккумуляцией энергии для последующего ее мгновенного высвобождения).
Сочетание его собственных физических преимуществ, его орудий и подвластного ему огня делает его хищником, которому нет равных. До какой-то степени подобный успех принес ему относительно безбедное существование, а также, что очень важно, свободное время, что, возможно, способствовало развитию языка и сделало возможными инвестиции в развитие других форм человеческого и физического капитала.
Хотя «Homo ereetus» и древний «Homo sapiens», которые, очевидно, распространились из Африки на территорию Евразии и Азии, были хорошими охотниками, только «Homo sapiens», заселивший большую часть мира около 8000 лет до н.э. стал преимущественно охотником на крупную дичь. Именно с этим связана волна истребления млекопитающих — в основном крупных наземных травоядных и питающихся ими хищников и пожирателей падали. (Другие эпохи вымирания живых существ в истории Земли затрагивали вместе с наземными животными еще и растения и морских обитателей.)
Нет ни одного континента или острова, на котором быстрое вымирание животных в эпоху позднего плейстоцена предшествовало бы появлению там человека. Виновен ли в этом человек, нельзя сказать точно, но гипотеза Мартина об истреблении животных в результате охоты соответствует модели экономики охоты на гигантских травоядных, в которой ресурсы являются общей собственностью. Крупных стадных животных, подвергшихся истреблению, было легко найти, и в качестве добычи они представляли для людей большую ценность.
Отсутствие частных прав на животных (в виде одомашнивания или клеймления) сделало непривлекательным сохранение ресурсов и поощрило неконтролируемое использование. Было обнаружено несколько стадных ловушек (ям-ловушек и обрывов) в России, Европе, и Северной Америке. Эти находки указывают на избыточное убийство животных в количестве, превышающем потребности племени.
Принимая во внимание комплекс условий, необходимых для сохранения таких ловушек до наших дней, можно предположить, что мы наблюдаем всего лишь остатки некогда распространенного феномена. Наконец, медленный рост, взросление и долгая продолжительность жизни крупных животных сделало их более уязвимыми для истребления охотниками.
Но наша модель экономически рационального человека может обойтись без такой противоречивой гипотезы, как истребление дичи охотниками. Достаточно сказать, что легкая и ценная добыча исчезла, и это вызвало падение продуктивности охоты. Следует ожидать замещения ее чем-либо еще, раз относительные «цены» (выраженные через усилия) изменились. И именно в этот поздний доземледельческий период исследователи отмечают появление лука и стрел, примитивных мельниц, котлов, лодок, более совершенных жилищ, даже «деревень» (возможно, жилищ клановых групп), гужевых саней-волокуш и домашних собак (почти наверняка выведенных из одомашненных волков).
Эти новшества говорят о замещении старых инструментов и технологий новыми, что возместило утрату возможности охоты на крупную дичь, которую можно было загнать и забить, вонзая или бросая оружие. Лук и стрелы стало возможно совершенствовать, и собирательство стало более важным для добычи пропитания. Если прежде собирали только те семена и растения, которые можно было есть сырыми, то теперь собирают некоторые семена, съедобные только в смолотом, размоченном, вареном виде. Все это располагает к более оседлым и менее кочевым видам охоты и собирательства.
Отсюда привлекательность инвестиций в разработку новой кухонной утвари, саней и жилищ. Лодки позволяют рыбачить, охотиться на тюленей и китов. Волки, также способные к организации на охоте, становятся союзниками людей в охоте на ту дичь, что осталась доступной. Может быть, еще важнее то, что волк послужил моделью для одомашнивания других зверей, так как на собаке дети могли изучать поведение одомашненных животных.
С переходом к более оседлой жизни приходит накопление частной собственности и недвижимости, подвергаются усложнению и спецификации права собственности и типы контрактов. Изучение доколониальных аборигенских обществ в Северо-Западной Америке и Меланезии обнаружило существование развитых многосторонних контрактных соглашений в форме «церемоний обмена», таких, как потлач, кула, мока и абуту. Использование ценностей или товарных денег (браслетов, перламутровых раковин, раковин каури, молодых женщин) в этих примитивных обществах было гораздо сложнее, чем использование наличных денег в национальных государствах с их хорошо юридически определенными институтами обмена.
Эти ценности не только обменивались на другие в ходе обмена на внутреннем или внешнем рынке, на них можно было купить родственные связи (обменявшись женщинами), военную помощь в случае нападения, право на кров, если для нападения надо было оставить дома, помощь в случае неурожая, плохой охоты или улова. В общем, они вносили политическую стабильность и утверждали право собственности, что сделало возможным обмен и специализацию.
Собственность передавалась по наследству и включала землю, места для рыбалки, места на кладбище, домашних животных, но, что любопытно, и такие общественные блага, как прически, имена, танцы, ритуалы и торговые пути, которые могли принадлежать индивидам или группам. Эти моменты, характеризующие аборигенов, не имеющих государства, показывают, что феномен многосторонних контрактов, столь обычный для рыночных экономик национальных государств, зародился еще до появления государства и сельскохозяйственной революции.
Человек долго был охотником и изучил повадки животных; вымирание крупных травоядных изменило относительные издержки; занимаясь собирательством, человек изучил свойства различных семян и яиц; жизнь приобрела более оседлый характер, имущество, право собственности и контракты стали важнее. В этих более стабильных условиях человеку было легче научиться выращивать урожай и одомашнить некоторых более послушных животных, на которых он раньше охотился.
С появлением земледелия и скотоводства были усовершенствованы и старые институты охоты и собирательства: контракты, собственность, обмен и специализация, и, наконец, продолжилась революция в области производства и коммуникаций. Но задолго до того, как произошли эти радикальные перемены, можно усмотреть зарождение непрерывной тенденции человека развивать свою способность адаптироваться, создавая новые, более дешевые продукты и технологии на замену старым, более дорогим.