Монетаризм — это точка зрения, согласно которой количество денег оказывает решающее влияние на экономическую активность и уровень цен, а цели денежной политики наилучшим образом достигаются посредством регулирования темпов роста предложения денег.
Истоки и первоначальное развитие. Монетаризм самым тесным образом ассоциируется с работами Милтона Фридмена, который считал контроль над предложением денег более предпочтительным, чем кейнсианские фискальные меры стабилизации совокупного спроса. Фридмен предложил правительствам финансировать бюджетный дефицит посредством выпуска новых денег и использовать бюджетный профицит для изъятия денег из обращения.
Образующиеся контрциклические колебания денежной массы должны стабилизировать экономику при условии, что правительство устанавливает свои расходы и ставки налогов на уровне, балансирующем бюджет при полной занятости. Тем не менее, в работе «А Program for Monetary Stability» Фридмен предполагает, что постоянный рост количества денег независимо от состояния государственного бюджета был бы более простым и столь же эффективным средством стабилизации экономики.
Подчеркивая важное значение денег, предложения Фридмена следовали традициям Чикагской школы экономической теории. Предшественник Фридмена в Чикагском университете Генри Саймон выступал за контроль за денежной массой для достижения стабилизации уровня цен, а Ллойд Минтс изложил специфически монетарную программу стабилизации индекса уровня цен. Эти авторы отвергали золотой стандарт, так как его использование для стабилизации уровня цен или экономической активности потерпело неудачу. Такие взгляды высказывались не только в Чикагском университете.
В 1930-х годах Джеймс Энгел из Колумбийского университета отстаивал постоянный темп прироста денежной массы, а в послевоенный период Карл Бруннер и Аллан Мелтцер были влиятельными проповедниками монетаризма. Термин «монетаризм» был впервые использован Бруннером. Он и Мелтцер основали в 1970-х годах «Теневой комитет по операциям на открытом рынке» для распространения монетаристских взглядов на то, как Федеральная резервная система должна проводить денежную политику. Монетаризм постепенно находил последователей не только в США, но и в Великобритании и других западноевропейских странах и затем во всем мире. Растущее влияние монетаризма привело к интенсивной дискуссии между экономистами о полезности таргетирования темпов роста денежной массы.
Корни монетаризма лежат в количественной теории денег, на которой основывалась классическая денежная теория, по крайней мере, с XVIII в. Количественная теория объясняет изменения номинальных совокупных расходов, отражающие изменения как в физическом объеме производства, так и в уровне цен, в терминах изменений денежной массы и скорости обращения денег (отношение совокупных расходов к количеству денег). В долгосрочном периоде изменения скорости обращения обычно меньше, чем изменения количества денег, и в какой-то степени являются результатом произошедших ранее изменений количества денег.
Исходя из этого, совокупные расходы в основном определяются изменением количества денег. Более того, в долгосрочной перспективе рост физического объема производства определяется в основном реальными (т.е. неденежными) факторами, поэтому монетарные изменения влияют, главным образом, на уровень цен. Наблюдаемая долгосрочная зависимость между деньгами и ценами подтверждает то, что причиной инфляции является чрезмерная денежная экспансия и инфляция может быть предотвращена посредством надлежащего контроля над предложением денег. Это является основой часто повторяющегося утверждения Фридмена, что инфляция — это всегда и везде монетарный феномен.
Важность влияния монетарных факторов на движение цен была поддержана эмпирическими исследованиями классических и неоклассических экономистов, таких, как Кэрнс, Джевонс и Кассель. Однако эти исследования страдали от ограниченности данных, и распространенное неправильное понимание влияния монетарных факторов во время Великой депрессии 1930-х годов усилило сомнения в важной роли этих факторов в деловых циклах. Революционизировав мышление экономистов в конце 1930-х и 1940-х годов, кейнсианская теория предложила влиятельную альтернативу монетарной интерпретации экономических циклов.
Первая весомая эмпирическая поддержка монетарной интерпретации деловых циклов появилась в серии исследований Кларка Уорбертона в США. Продолжая работы Уорбертона, Фридмен и Анна Дж. Шварц составили новую базу данных в Национальном Бюро экономических исследовании. В 1962 г. они продемонстрировали, что колебания роста денежной массы предшествовали пикам и падениям всех экономических циклов США после гражданской войны.
Значительное увеличение или сокращение роста денежной массы опережало соответствующую поворотную точку цикла в среднем на полгода при пиках активности и на квартал при низших точках спада, хотя временной лаг значительно варьировал. Другие исследования показали, что монетарные изменения требуют от одного до двух и более лет, чтобы повлиять на уровень цен.
В работе «А Monetary History of the United States, 1867-1960» Фридмен и Шварц более подробно описали роль денег в экономических циклах и, в частности, заявили, что огромные падения деловой активности, такие, как в 1929—1933 гг., были полностью вызваны необычайно большими сжатиями денежной массы. Их монетарные исследования были продолжены в работах «Monetary Statistics of the United States» (1970) и «Monetary Trends in the United States and the United Kingdom» (1982).
Сопровождающее исследование Национального Бюро «Determinants and Effects of Changes in the Stock of Money» (1965) Филлипа Кейгана представило доказательство тому, что обратное влияние экономической активности и цен на деньги не объясняет основной части замеченной корреляции, что, следовательно, указывает на то, что активной стороной в этом взаимодействии были деньги.
Монетаристский тезис о том, что монетарные изменения ответственны за деловые циклы, широко оспаривался, однако к концу 1960-х годов точка зрения, заключающаяся в том, что денежная политика оказывает важное влияние на совокупную экономическую активность, была в целом принята. Очевидное влияние денежной экспансии на инфляцию 1970-х годов вернуло деньгам место в центре внимания макроэкономической теории.
Монетаризм против кейнсианства. Монетаризм и кейнсианство резко отличаются в стратегиях исследования и теориях совокупных расходов. Кейнсианская теория фокусируется на детерминантах компонентов совокупных расходов и не придает большого значения денежным остаткам. В монетаристской теории спрос на деньги и их предложение являются первостепенными факторами при объяснении совокупных расходов.
Чтобы противопоставить кейнсианскую и монетаристскую теории, Фридмен и Дэвид Майзелмен сосредоточились на основных гипотезах экономического поведения, лежащих в основе каждой из этих теорий: для кейнсианской теории потребительский мультипликатор устанавливает устойчивую связь между потреблением и доходом, а для монетаристской теории скорость обращения денег устанавливает стабильную функцию спроса на деньги. Фридмен и Майзелман протестировали эмпирически эти две теории, используя данные США для различных периодов.
В первой регрессии потребительские расходы соотносились с инвестиционными, предполагая постоянный коэффициент потребления, а во второй — с количеством денег, предполагая постоянную скорость обращения денег. Авторы заключили, что монетаристская регрессия, в общем, гораздо лучше отражает данные. Эти результаты не были приняты последователями кейнсианской теории, которые заявили, что единственное регрессионное уравнение неадекватно представляет кенсианскую теорию и что большие эконометрические модели всей экономики, базирующиеся на кейнсианской теории, имеют преимущество по сравнению с моделями небольшого масштаба, основанными только на монетарных изменениях.
Преимущество кейнсианских моделей было оспорено экономистами Федерального резервного банка Сент-Луиса. Они протестировали сент-луисское уравнение, в котором изменения в номинальном ВНП зависят от текущих и лаговых изменений количества денег, текущих и лаговых изменений в государственных расходах и константы, отражающей тенденции изменения скорости обращения денег.
На исторических данных по США уравнение показывало сильное постоянное влияние денег на ВНП и слабый временный (в поздних работах — несуществующий) эффект фискальных переменных, что противоречило кейнсианским заявлениям о том, что фискальная политика более важна, чем денежная. Хотя сент-луисское уравнение широко критиковалось с эконометрической точки зрения, оно при его первом использовании в конце 1960-х годов достаточно точно прогнозировало ВНП, что оказало влияние на позицию академических кругов и привлекло внимание делового мира к монетаризму.
Хотя бюджетный дефицит или профицит изменяет процентную ставку и, таким образом, может оказывать влияние на спрос на деньги, монетаристы полагают, что фискальное влияние на совокупный спрос невелико по причине низкой эластичности спроса на деньги по проценту. Правительственные заимствования вытесняют частные заимствования и связанные с ними расходы, и поэтому дефициты оказывают незначительное чистое воздействие на совокупный спрос. Эмпирические результаты сент-луисского уравнения были сочтены подтверждением слабого и временного влияния фискальной политики. Споры вокруг эффективности фискальной политики как стабилизационного механизма породили огромную литературу.
В своем анализе передачи монетарных изменений по всей экономике Бруннер и Мелтцер сравнили эффекты выпуска правительством в обращение денег и облигаций. Если правительство финансирует возросшие расходы посредством увеличения предложения денег, совокупные расходы увеличиваются и номинальный доход возрастает. Кроме того, увеличившееся предложение денег дает прирост общественного богатства, это усиливает спрос на товары и услуги, что также увеличивает номинальный доход. Увеличение номинального дохода вначале отражает увеличение реального дохода и лишь затем увеличение цен.
Они сравнили этот результат с тем, который получается, если правительство финансирует свои увеличившиеся расходы посредством выпуска облигаций, а не денег. Здесь тоже увеличивается богатство, и это повышает совокупные расходы. Пока правительство выпускает деньги или облигации для финансирования дефицита, номинальный доход должен возрастать за счет увеличения богатства.
Следовательно, Бруннер и Мелтцер соглашаются с кейнсианцами в том, что в принципе дефицит, финансируемый посредством выпуска как облигаций, так и новых денег, ведет к росту деловой активности. Однако они эмпирически показали, что национальный доход более возрастает от выпуска в обращение доллара денег, чем доллара стоимости облигаций.
Политические следствия из монетаризма. Так как временные лаги, по прошествии которых сказывается воздействие денежной массы на экономическую активность, варьируют от одного до нескольких и более кварталов, достаточно трудно правильно выбрать время для мер контрциклической денежной политики. Фридмен, Бруннер и Мелтцер утверждали, что активная денежная политика в отсутствие недостижимого идеального прогноза скорее усилит, чем ослабит экономические колебания. На их взгляд, стабильный темп роста количества денег позволит избежать монетарных причин экономических нарушений и достичь относительно стабильного уровня цен в долгосрочном периоде.
Остающаяся нестабильность экономической активности будет несущественной и, во всяком случае, не может быть предотвращена средствами экономической политики. Провозглашенная приверженность денежных властей политике стабильного роста количества денег также поможет устранить постоянное политическое давление в пользу краткосрочного монетарного стимулирования экономики и поможет устранить неуверенность инвесторов, связанную с непредсказуемыми результатами дискреционной денежной политики.
Политике постоянного темпа роста денежной массы можно противопоставить практику центрального банка, направленную на проциклические вариации предложения денег. Обычно центральные банки свободно ссужают средства коммерческим банкам во времена увеличивающегося спроса на кредит с целью избежать увеличения процентных ставок. И хотя такое таргетирование процентной ставки помогает стабилизировать финансовые рынки, оно часто не обеспечивает изменений ставок, достаточных для того, чтобы компенсировать колебания спроса на кредит.
Например, предотвращая рост процентных ставок при росте спроса на кредит, эта политика приводит к монетарной экспансии, которая порождает более высокие расходы и инфляционное давление. Такие ошибки политики таргетирования процентных ставок были ясно продемонстрированы в 1970-х годах, когда на некоторое время увеличение номинальных процентных ставок отставало от увеличения темпов инфляции, а результирующие низкие ставки реального процента (т.е. с учетом инфляции) слишком сильно стимулировали инвестиции и совокупный спрос.
Аналогичное регулирование рыночного спроса на банковский кредит достигается путем практики таргетирования объема заимствований у центрального банка. Попытки держать этот объем на некотором желательном уровне требуют от центрального банка предложения резервов посредством операций на открытом рынке в качестве альтернативы займов коммерческим банкам в то время, когда увеличивающийся рыночный спрос на кредит усиливает давление на резервы банка. В обратной ситуации резервы изымаются. Результирующего проциклического предложения денег можно избежать посредством операций, направленных на поддержание постоянного темпа роста денежной массы.
Бруннер и Мелтцер разработали аналитическую схему, описывающую то, как денежная политика должна ориентироваться на достижение некоторых промежуточных целей, для того чтобы в конечном счете повлиять на совокупные расходы. Промежуточными целями являются такие переменные, как предложение денег или процентные ставки. (Так как Федеральная резервная система прямо не контролирует долгосрочные процентные ставки или количество денег, она действует посредством таких инструментальных переменных, как банковские резервы или ставка на рынке «федеральных фондов», на которые она может влиять непосредственно). Вопрос об адекватных промежуточных целях денежной политики вскоре стал наиболее обсуждаемым вопросом в данной области.
Признавая недостатки политики таргетирования процентной ставки, в 1970-х годах некоторые страны обратились к модифицированному монетарному таргетированию, в рамках которого объявлялся и обеспечивался допустимый диапазон темпов роста денежной массы в год, хотя и с частыми исключениями, объяснявшимися нарушениями во внешней торговле и другими причинами. Главными странами, принявшими некоторые формы таргетирования роста денежной массы, являлись Федеральная Республика Германии, Япония и Швейцария.
Во всех этих странах инфляция держалась на низком уровне, и, таким образом, они на своем примере демонстрировали антиинфляционные достоинства монетаризма. В США в 1970-х годах Федеральная резервная система также начала таргетировать диапазон темпов роста денежной массы, однако наметки в целом не выполнялись и таргетирование процентных ставок продолжалось.
В октябре 1979 года, когда инфляция резко ускорилась, Федеральная резервная система объявила более строгие процедуры таргетирования для сокращения роста денежной массы. Несмотря на то что средний уровень роста денежной массы был сокращен, монетаристы критиковали значительные краткосрочные колебания этого показателя. В конце 1982 г. Федеральная резервная система ослабила свою политику монетарного таргетирования.
В середине 1980-х годов США и многочисленные другие страны следовали частичным формам монетарного таргетирования, при котором ставилась задача удержаться в относительно широком диапазоне годовых темпов роста, которые, однако, в случае необходимости могли меняться. Эту политику можно назвать монетаристской только в смысле, что один или несколько денежных агрегатов являются важными индикаторами целей политики; ей, однако, недоставало строгой приверженности устойчивому и уж, конечно, не инфляционному темпу роста денежной массы.
Монетаристская теория. Монетаристская теория совокупных расходов основана на функции спроса на денежные активы, которая провозглашается стабильной в том смысле, что следующие одна за другой остаточные ошибки в основном погашают друг друга и не накапливаются. Поскольку в современных денежных системах используются деньги, не конвертируемые в благородный металл, то считается, что количество денег находится под контролем государства.
Несмотря на то что в теории делается различие между факторами, определяющими количество наличных денег у домохозяйств и фирм, функция спроса на деньги обычно формулируется для домохозяйств и применяется для всей экономики. В такой формулировке спрос на деньги зависит от объема сделок, доли дохода и богатства, которые население хочет держать в форме денежных остатков, и от альтернативных издержек владения деньгами, а не другими приносящими доход активами (что означает разницу между доходом от денежных и альтернативных активов). Широкая трактовка альтернативных активов включает в них не только финансовые инструменты, но и такие физические активы, как потребительские товары длительного пользования, недвижимость, а также производственные здания и оборудование. Считается, что население реагирует на изменения в предложении денег трансакциями, которые приводят действительные остатки как денежных, так и других активов в соответствие с желаемым уровнем. В результате замещения между деньгами и активами, начиная с близких заменителей денег, изменяется доходность широкого списка активов, включая потребительские товары длительного пользования и капитальные блага. Это расширяет колебания заимствований, инвестиций, потребления и производства во всех секторах экономики.
Конечный результат находит отражение в совокупных расходах и среднем уровне цен. Независимо от монетарного влияния на совокупные расходы и уровень цен процессы, характерные для определенных секторов, определяют распределение расходов между товарами и услугами и относительные цены. Таким образом, монетаристская теория отвергает известную технику прогнозирования совокупного производства посредством сложения прогнозов по отдельным отраслям и объяснения изменений в уровне цен через изменения цен отдельных товаров и услуг.
Монетаристы были первыми критиками когда-то влиятельной кейнсианской теории высокоэластичного спроса на деньги при краткосрочных изменениях процентной ставки на ликвидные краткосрочные активы, что в своей крайней форме становится «ловушкой ликвидности». Эмпирические исследования, напротив, показали, что процентная ставка по сберегательным депозитам и краткосрочным торгуемым ценным бумагам имеет эластичность даже меньшую, чем — 1/2, которая вытекала из простой теории денежных остатков Баумоля — Тобина.
В эмпирических исследованиях функция спроса на деньги обычно включает одну или две процентные ставки и реальный ВНП в качестве аппроксимации реального дохода. Предполагается постепенное приближение действительных денежных остатков к желаемым — полная адаптация к изменению денежной массы растягивается на несколько кварталов. Запаздывающая адаптация имеет также альтернативную интерпретацию, в которой спрос на деньги отражает «перманентный», а не текущий уровень дохода и процентных ставок.
Эта интерпретация не считает объем трансакций главным детерминантом спроса на деньги и исходит из монетаристского подхода к деньгам как к капитальному активу, дающему поток определенных услуг и зависящему от «перманентных» значений богатства, дохода и процентных ставок (в большинстве эмпирических исследований, моделируемых с помощью лаговых значений переменных). Рассмотрение спроса на деньги, подобно спросу на другие активы, в настоящее время является стандартной практикой.
Монетаристский взгляд на деньги как на капитальный актив предполагает, что спрос на деньги зависит от совокупности характеристик, а не только от их трансакционных услуг. Определение денег для целей монетарной политики зависит от двух обстоятельств: возможности денежных властей контролировать их количество и эмпирической устойчивости функции, описывающей спрос на деньги.
В своих исследованиях по США Фридмен и Шварц использовали раннюю версию агрегата М2, при которой в деньги включались срочные и сберегательные вклады в коммерческих банках, однако они утверждали, что небольшие изменения в определении денежного агрегата значительно не повлияют на их результаты. Впоследствии величина денежных остатков, участвующих в сделках (Ml), стала наиболее часто используемым определением денег в большинстве стран, хотя многие центральные банки утверждают, что при проведении денежной политики придают также значение более широким агрегатам.
При широком круге активов, в которые население может поместить избыточные денежные остатки, передача монетарных изменений по всей экономике, которая влияет на совокупные расходы и другие переменные, может происходить несколькими путями. Монетаристы сомневаются, что эти эффекты могут быть отслежены детализированной эконометрической моделью, которая предполагает фиксированный механизм этого процесса. Вместо этого они предпочитают модели, которые не постулируют определенный путь передачи эффектов и делают упор на стабильные общие отношения между изменениями количества денег и совокупных расходов.
Как в монетаристских, так и в больших эконометрических моделях изменения количества денег обычно рассматриваются как экзогенные (т.е. определяемые за рамками модели). Очевидно, что деньги приближаются к строгой экзогенности только в долгосрочной перспективе. Исследования на основе данных по США, проведенные Фридменом и Шварц, а также Кейганом, установили, что предложение денег не только влияет на экономическую активность, но и, в свою очередь, зависит от нее. Это создает трудности при эмпирической проверке денежного влияния на экономическую активность, так как должна быть сделана поправка на обратное влияние экономической активности на предложение денег. Эконометрические модели предложения денег могут учесть это обратное влияние, оказываемое через банковскую систему.
Однако в рамках современных систем неконвертируемых денег этот обратный эффект определяется политикой центрального банка, а до сих пор попытки моделирования поведения центрального банка были неудовлетворительными. Статистическое тестирование экзогенности предложения денег с использованием методологии Грэнджера — Симса дало неоднозначные результаты. И хотя взаимодействие между деньгами и экономической активностью трудно распутать, но можно утверждать, что чем больше лаг монетарных эффектов, тем менее вероятно, что наблюдаемая корреляция может зависеть от обратного воздействия экономической активности на денежную массу.
Например, в сент-луисском уравнении корреляция между одновременными изменениями ВНП и количества денег может объясняться обратным влиянием ВНП на деньги, но такое объяснение гораздо менее вероятно в случае корреляции между изменениями ВНП и лаговыми изменениями в количестве денег.
Возражения против монетарного таргетирования. В то время как монетаризм перенес внимание на деньги и денежную политику, существуют широко распространенные сомнения в том, что скорость обращения является достаточно стабильной, чтобы обеспечить успех политики таргетирования роста денежной массы. Изменения скорости обращения денег, в то время как рост денежной массы поддерживается на постоянном уровне, вызывают расширения и сокращения экономической активности.
В США тренд этого показателя был относительно устойчивым и предсказуемым с начала 1950-х до середины 1970-х годов, однако уравнения спроса на деньги, построенные на этом периоде, показали значительно завышенные прогнозы после середины 1970-х годов. Финансовые инновации, предоставляя новые способы платежей и близкие заменители денег, заставили пересмотреть определение денег и параметры функции спроса. В США постепенный отход от практики установления верхних границ процентных ставок, которые банки могут платить по депозитам, сыграл главную роль в этом процессе, увеличив конкуренцию в банковской сфере.
В Великобритании устранение внутреннего контроля над международными финансовыми сделками привело к неожиданному движению денежных остатков в 1979-1980 гг. В Германии и Швейцарии также обнаружилось, что растущий приток капитала из-за границы в определенные периоды времени оказывал разрушительное воздействие на их денежную политику.
«Монетарная теория платежного баланса» является распространением монетаризма на открытые экономики, где предложение и спрос на деньги в разных странах связаны между собой посредством международных платежей. Вопрос о том, может ли отдельная страна, даже в рамках гибких валютных курсов, проводить независимую денежную политику, является дискуссионным. Растущая интернационализация рынков капитала часто приводится в качестве аргумента против монетаристской предпосылки, согласно которой скорость обращения и внутреннее предложение денег при гибких валютных курсах являются в значительной мере независимыми от иностранного влияния.
Неопределенность в вопросе о правильном определении денежной Массы и нестабильность скорости обращения различных денежных агрегатов привели к монетаристским предложениям таргетировать денежные обязательства центрального банка — так называемую денежную базу, состоящую из наличных денег в обращении и банковских резервов. Денежная база имеет преимущество в том, что на нее прямо не влияют рыночные инновации и, таким образом, она не требует переопределения при появлении таких инноваций.
Последователи монетаризма предложили поддерживать постоянный темп роста денежной базы потому, что это упростит — и косвенно фактически устранит — функцию центральных банков и правительств по проведению денежной политики. Некоторые из европейских центральных банков сочли таргетирование денежной базы более предпочтительным, чем таргетирование предложения денег, хотя и допускали существенные отклонения от поставленной цели.
Однако развитие финансового рынка может также вызвать нестабильность в соотношении денежной базы и совокупных расходов. Экономисты, выступающие против монетаризма, предлагают, чтобы целью денежной политики был стабильный рост совокупных расходов, что достигается посредством необходимых дискретных изменений роста денежной базы. Это резко контрастирует с мнением монетаристов о недопущении дискреционной политики.
Компромиссный выбор в соответствии с кривой Филлипса. Инфляционные последствия дискреционной денежной политики после Второй мировой войны могут быть объяснены в терминах компромиссного выбора между инфляцией и безработицей, изображаемого кривой Филлипса. Вдоль кривой Филлипса все более низкий уровень безработицы ассоциируется со все более высоким темпом инфляции. Такое соотношение, впервые выявленное на основе данных по Великобритании, соответствует также данным по США для 1950-х, 1960-х и более ранних годов.
Компромиссный выбор объясняется жесткими ставками заработной платы и жесткими ценами. При увеличении совокупного спроса рост зарплат и цен отстает, вызывая расширение производства для покрытия части возросшего спроса. Опыт США первоначально свидетельствовал, что любая желаемая позиция на кривой Филлипса может быть достигнута посредством управления совокупным спросом.
Таким образом, более низкий уровень безработицы может быть достигнут и может поддерживаться посредством допущения более высокого уровня инфляции. Принимая во внимание этот предполагаемый выбор, политики склонялись к поддержанию более низкого уровня безработицы за счет более высокого уровня инфляции.
Однако в 1970-х годах кривая Филлипса сдвинулась к более высоким темпам инфляции при заданном уровне безработицы. Фридмен утверждал, что экономика стремится к «естественной норме безработицы», которая в долгосрочной перспективе независима от темпа инфляции и не может быть изменена посредством денежной политики. Зарплаты и цены медленно приспосабливаются к неожиданным изменениям в совокупном спросе, но гораздо более быстро приспосабливаются к увеличениям спроса и цен, которые ожидаются.
Соответственно, единственным путем поддержания нормы безработицы ниже ее естественного значения является поддержание более быстрого увеличения совокупного спроса по сравнению с ожидаемым темпом инфляции. Такой «принцип ускорения» предполагает, что не существует постоянного выбора между инфляцией и безработицей. Существование естественной нормы безработицы также предполагает, что стабильность цен не ведет к более высокому уровню безработицы в долгосрочной перспективе.
Монетаризм придает основное значение долгосрочным последствиям политики. Он отвергает попытки уменьшить краткосрочные колебания процентных ставок и экономической активности, поскольку обычно они находятся за пределами возможностей денежной политики и, как правило, мешают достичь в принципе достижимых целей долгосрочной стабильности цен и максимального экономического роста. Монетаристы верят в то, что экономическая активность, если избавить ее от денежных нарушений, является сама по себе стабильной. Большинство их расхождений с кейнсианцами может быть отнесено именно к этому вопросу.
Рациональные ожидания. Одна из версий теории рациональных ожиданий идет дальше монетаризма, провозглашая, что выбор между инфляцией и безработицей, предполагаемый кривой Филлипса, весьма невелик или не существует вообще, даже в краткосрочной перспективе, так как рынки в состоянии предсказать любую систематическую противоциклическую политику, направленную на стабилизацию экономики.
Только неожиданный отход от такой политики воздействует на производство, ожидаемые же монетарные изменения полностью поглощаются изменениями цен. Так как несистематическая политика будет иметь небольшую противоциклическую эффективность, то наилучшей политикой будет минимизация неопределенности с помощью предсказуемого роста количества денег.
Эта теория разделяет монетаристскую точку зрения, согласно которой непредсказуемые колебания денежной массы являются нежелательным источником неопределенности. Однако эти два подхода расходятся по вопросу о скорости адаптации цен к предсказуемым мерам денежной политики и по вопросу о сопутствующих воздействиях на экономическую активность.
Монетаристы не утверждают того, что противоциклическая политика не оказывает реального воздействия, но они скептически относятся к нашим возможностям использовать ее эффективно. Неправильно выбранное время для мер противоциклической политики в результате меняющихся лагов монетарного эффекта лежит в основе предпочтения, которое монетаристы отдают постоянному росту денежной массы для избежания неопределенности и инфляции.
Интерес к частному предложению денег. Монетаризм является первоисточником возобновившегося интереса к предмету, заброшенному во время кейнсианской революции, а именно к проектированию денежной системы, которая поддерживает стабильность уровня цен. Скептическое отношение к возможности достичь стабильности уровня цен при постоянном росте количества денег, как бы его ни определять, или денежной базы привело к предложениям об использовании строгого золотого стандарта или денежной системы, в которой деньги поставляются частным сектором в условиях конкуренции, что позволяет поддерживать их стабильную стоимость. Хотя монетаристы симпатизируют предложениям об устранении дискреционной денежной политики, они считают такие альтернативные системы непрактичными и полагают, что недискреционная государственная политика постоянного темпа денежной массы является наилучшей.
Другие взгляды монетаристской школы. Монетаризм обычно ассоциируется с определенным отношением к государству. Монетаристы делят со сторонниками laissez faire веру в долгосрочные преимущества конкурентной рыночной системы и ограничение государственного вмешательства в экономику. Они отвергают ограничения свободного движения кредитных средств и движения процентных ставок, такие, например, как потолки процентных ставок по депозитам в США (устранены к середине 1980-х годов, за исключением депозитов до востребования).
Разрушительный потенциал таких ограничений стал очевидным в 1970-х годах, когда финансовые инновации, частично предпринятые для обхода этих ограничений, привели к переходным изменениям в традиционной функции спроса на деньги, что создало трудности в проведении денежной политики. Однако контроль правительства над количеством денег рассматривается монетаристами как обоснованное исключение из принципов laissez faire, предпринимаемое для обеспечения стабильной стоимости денег.