Целеустремленный инвестор - страница 2


Он руководил театром и был директором Английского банка. Он был знаком с Рузвельтом и Черчиллем, но также с Бернардом Шоу и Пабло Пикассо. Он играл в бридж как истовый спекулянт, всегда предпочитая яркую игру здраво выстроенной партии, — и раскладывал пасьянсы как статистик, отмечая время, израсходованное на то, чтобы игра сошлась.Однажды он заметил, что сожалеет лишь об одном в своей жизни — о том, что не выпил еще больше шампанского».

(Господин Хейлбронер, написавший этот фрагмент, совершенно очевидно относится к поклонникам Кейнса.) А что же Мастер думал об Игре? Все целенаправленные импульсы к деланию денег ведут свой род из тысячелетий экономической скудости. Но стремление к богатству это не просто ответ на скудость. «Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того», — сказал Когелет, Проповедник, Экклезиаст. Чего ищет целеустремленный инвестор? «Целеустремленность, — говорит лорд Кейнс, — означает, что мы более озабочены отдаленными будущими результатами наших действий, нежели самими этими действиями или их непосредственным влиянием на наше окружение. «Целеустремленный» человек всегда пытается обеспечить фальшивое, иллюзорное бессмертие для своих действий, передвигая свой интерес в них в будущее. Он любит не свою кошку, а ее будущих котят, и даже не этих котят, а котят, которые у них родятся, и так далее, до самого конца кошачьего рода. Для него варенье не бывает вареньем, за исключением того случая, когда это ящик варенья завтра, и никакого варенья сегодня. Так, постоянно толкая свое варенье в будущее, он стремится придать своим действиям качества бессмертия».

Теперь, к концу нашего разговора, вы уже знаете, что столь глубокий импульс не может проистекать из простого развлечения, получаемого в Игре. Накопление богатства, как и строительство Города, это часть гораздо более древней игры жизни против смерти. Бессмертие иллюзорно, потому что данное конкретное колесо жестко фиксировано на оси: в конце вы неизбежно проигрываете. Так уж устроена эта древняя игра: вы не можете что-то взять с собой.

В поразительно пророческом эссе «Экономические возможности для наших внуков» Кейнс делает кое-какие замечания, которые сделали бы его королем хиппи, если бы хиппи могли прочитать Кейнса — Мастера детей-цветов и Мастера биржевых операторов. Он сказал, что проблема будущего будет заключаться в том, как освободиться от давления экономической опеки, «которую навяжут победившие наука и сложный процент... освободиться для того, чтобы жить гармонично и хорошо».

«В наступающем тысячелетии, — писал он, — мне видятся люди, свободно возвращающиеся к самым надежным и крепким принципам религии и традиционной этики, гласящей, что жадность — это порок, что ростовщичество преступно, что любовь к деньгам отвратительна, что воистину ступающие по пути добродетели и здравомыслия суть те, кто менее всего мыслит о завтрашнем дне. Мы снова поставим цель выше средств и предпочтем добро полезности. Мы будем почитать тех, кто научит нас, как отдаться дню и часу виртуозно и полно — восхитительных людей, способных получать непосредственную радость от всего, полевых лилий, которые не прядут и не ткут».

В следующем тысячелетии богатство больше не будет иметь социальной значимости, мораль изменится, а «мы сможем избавиться от многих псевдоморальных принципов, которые, как демоны, ездили на нас верхом две сотни лет и которые вынудили нас возвести самые отвратительные человеческие качества в ранг наивысших добродетелей. Нам хватит смелости увидеть стремление к деньгам в его истинном обличье:

Любовь к деньгам как одержимость — в отличие от любви к деньгам как к источнику удовольствий и жизненных реалий — будет осознана такой, какова она есть: отвратительная болезнь, одно из тех полууголовных, полупатологических отклонений, которые брезгливо и с содроганием препоручают специалистам от психиатрии».

Вот так Теперь, когда вы знаете и это, вы все еще хотите быть богатым?

В защиту игроков, однако, нам следует заметить, что, когда у Кейнса в 1937 году случился инфаркт, он отказался от всех своих прежних занятий, кроме редакторства в «Экономическом журнале» и своего ежедневного получасового биржевого трейдинга. Он остался игроком.

«Но знайте! — сказал он, представив нам свои образы грядущего миллениума. — Время для всего этого еще не наступило. По меньшей мере еще сто лет мы будем вынуждены убеждать себя и других в том, что справедливое бесчестно, а бесчестное справедливо — потому что бесчестное полезно, а справедливое нет. Жадность, ростовщичество и опасливая осмотрительность еще какое-то время будут оставаться нашими богами. Ибо только они в состоянии вывести нас из туннеля экономической ограниченности к свету».

Теперь, когда некоторые вещи предстали перед вами такими, каковы они есть, а не такими, какими они должны бы быть, вы, возможно, сможете решить, вступать ли вам в Игру или оставить ее в покое. Вы сделаете свой собственный выбор, а для приложения времени и энергии существует множество иных и более производительных каналов.

Но пока мы не вышли к свету, я желаю вам всех радостей Игры.


Страницы: [1] [2]