Снижение расовой напряженности

Возможно, вы согласны, что рынки в целом работают лучше, чем бюрократия, и что уменьшение правительства привело бы к ускорению экономического роста. А болезненные социальные вопросы? Как насчет таких взаимосвязанных проблем, как расовая напряженность, бедность, преступность и низшие слои общества? Миллионы американцев боятся вечером выходить из дома; миллионы американцев (часто это те же самые люди) чувствуют себя отторгнутыми от общества; расовая напряженность и даже прямая вражда усиливаются в то время, когда они, казалось бы, должны постепенно сходить на нет. Начнем с самой острой социальной проблемы - расовой.

В Америке эволюцию отношения к черным со стороны белых можно разделить на три эпохи: рабство, длившееся почти 250 лет; затем, после короткого периода равноправия, система дискриминации негров с конца XIX века почти до 1960 года; и современный период, когда политика государства характеризуется равным избирательным правом, социальными пособиями (велфером) и позитивными действиями.

Что общего у этих трех эпох? Эксплуатация? Не совсем. Дискриминация? Не в обычном смысле. Общее у них в отрицании человеческой природы и индивидуальности афроамериканцев. С 1619 по 1865 год система, созданная белыми, отказывала черным в основных правах личности. Рабство как система - это попытка заставить некоторых людей выполнять волю других, как если бы они являлись животными или машинами. Либертарианские аболиционисты называли рабство похищением личности", видя в этом попытку украсть человеческое "я". Затем для защиты белых от конкуренции и с целью ограничить возможности черных на свободном рынка труда, были приняты законы, положившие начало расовой сегрегации (т.н. законы Джима Кроу). Политика дискриминации черных американцев наносила ущерб их личности, отнимая шанс достичь всего, что позволяли каждому из них его природные таланты.

Когда в конце 1950-х - начале 1960-х годов система расовой дискриминации была отменена, казалось, в Америке к черным наконец начнут относиться с равным уважением. На это надеялся Мартин Лютер Кинг, мечтая о "стране, где о [людях] будут судить не по цвету их кожи, а по их характеру" и называя Декларацию независимости и Конституцию "обещанием, что всем людям - да, черным наравне с белыми - будут гарантированы неотъемлемые права на жизнь, свободу и поиск счастья".

Но вместо реализации простых гарантий Конституции федеральное правительство из лучших побуждений запустило войну с бедностью и систему позитивных действий. Существование социальных пособий для черных и расовых преференций подразумевает, что черные американцы без посторонней помощи не могут ничего добиться в американском обществе. Внедрившая эту практику белая элита исходила из того, что черные не способны поступить в колледж или найти работу благодаря своим личным качествам и нуждаются в отеческой помощи федерального правительства.

Видя в чернокожих американцах не индивидуумов, а членов группы, государство вновь отрицает индивидуальность личности афроамериканцев. Ученые Гленн Лоури и Шелби Стил из Центра нового лидерства черных отмечают, что с каждым трансфертным платежом или расовой преференцией, полученными черным американцем, "еще одна частичка судьбы уплывает из его рук".

Сегодня, несмотря на законы о гражданских правах, позитивные действия и очевидные свидетельства экономического прогресса черных, расовые отношения в Америке кажутся более острыми, чем когда-либо. В колледжах белые студенты оставляют расистские надписи на дверях комнат, где живут черные и азиаты, расистские и антисемитские тексты черных исполнителей находят отклик у широкой аудитории, церкви черных на Юге и магазины, принадлежащие белым, в Лос-Анджелесе поджигаются, злоба накапливается - вопреки опросам, показывающим, что черные и белые искренне хотят ладить друг с другом. Как черные, так и белые американцы говорят, что, общаясь друг с другом, чувствуют себя послами своей расы, тщательно взвешивая слова для соблюдения дипломатического баланса.

Кажется, что государство всеобщего благосостояния и позитивные действия привели к непредусмотренным последствиям. Сочетание политики государства всеобщего благосостояния и войны с наркотиками породило такое ужасающее насилие в городах, что жители гетто воспринимают это как заговор по их уничтожению, а белые представители среднего класса отождествляют черных с преступностью. Принуждающая, освященная государством система позитивных действий (наряду с такими следствиями, как расовые квоты и преференции при заключении государственных контрактов) отражает худшие аспекты социального либерализма: чувство вины белых в сочетании с молчаливым убеждением, что черные не способны добиваться успеха в конкурентном обществе без помощи и преференций на основе групповой принадлежности, а не способностей. Расовые преференции мало что дали бедным и необразованным черным, но вызвали возмущение со стороны белых мужчин, которые боятся, что их лишают возможностей поступить в колледж и на работу, которых они заслуживают.

Другая проблема - продолжающийся рост государства. Поскольку государство все сильнее контролирует общество, вопрос о том, кто контролирует государство, приобретает особую остроту. Если американское государство забирает половину нашего дохода, управляет нашими школами, регулирует деятельность наших предприятий, устанавливает квоты для приема на работу и в колледжи, субсидирует искусство и литературу и вмешивается в нашу личную жизнь, то необходимость добиться того, чтобы "мы" контролировали государство, приобретает первостепенную важность.

Политическая борьба является одной из причин культурных войн в Америке и реальных войн в Ирландии, Южной Африке, бывшей Югославии и других многонациональных государствах с централизованным правительством. Чтобы снизить социальную напряженность, необходимо вывести многие аспекты нашей жизни за рамки политики, позволяя людям мирно работать вместе или порознь в условиях рынка.

Либертарианское решение состоит в том, чтобы вновь попытаться построить общество, основанное на добродетелях выбора, ответственности и уважения к себе и другим. Когда представители белой элиты пытаются повысить самоуважение меньшинств и бедноты, уверяя их в том, что они не виноваты в своем положении (как, например, президент Университета Рутгерс, который, отстаивая расовые преференции при приеме в колледж, в 1994 году заявил, что черные - это "обездоленное население, генетически не способное набрать высокие баллы"), они препятствуют появлению у людей чувства собственного достоинства, источниками которого могут служить только личные достижения. Государство как минимум должно оставить всем людям, вне зависимости от цвета кожи, как можно больше возможностей для выбора и ответственности - в школе, дома, в микрорайоне и т.д., - и тогда общество предоставит всем людям честь быть ответственными за по следствия своих действии.

Либертарианство - это политическая философия, а не исчерпывающий нравственный кодекс. Оно предписывает определенные минимальные правила совместного проживания в мирном производительном обществе - собственность, договоры и свобода - и оставляет остальные нравственные наставления гражданскому обществу. Однако по данному вопросу представляется необходимым пояснить свою нравственную позицию, выходящую за рамки простого описания либертарианской политики. Хотя мы сильно продвинулись к обществу расового равноправия, американцам всех рас необходимо подтвердить свою приверженность отказу от расовых предрассудков.

Мы должны отвергнуть мерзость расистской пропаганды, от кого бы она ни исходила - Дэвида Дьюка или Эла Шарптона. Особенно жестко следует осудить насилие на расовой почве, от убийства молодого жителя штата Кентукки с флагом конфедератов на пикапе и афроамериканца, рискнувшего появиться в бруклинском районе Бенсонхёрст, до убийства в Детройте двумя белыми, потерявшими работу на автозаводе, американца китайского происхождения, который был принят ими за японца.

На белых в этом отношении лежит особая ответственность. Их приверженность обществу, не обращающему внимания на цвет кожи, нередко вызывает сомнения. Консерваторы, в том числе Стром Термонд и Джесси Хелмс, не возражали, когда школьные автобусы провозили черных детей мимо белых школ в более отдаленные школы для черных или когда право голоса и хорошие рабочие места были зарезервированы за белыми, поэтому их нынешние выступления против перевозки школьников и расовых преференций звучат фальшиво.

Расовое сознание в Америке постепенно идет на убыль. Между родителями и детьми нередко существуют отчетливые расхождения во взглядах на расовые вопросы. Колледжи сообщают, что все большее число абитуриентов отказываются указывать свою расу в анкетах; это, видимо, отражает как страх некоторых студентов перед "дискриминацией наоборот", так и неприятие расового сознания других. Число межрасовых браков растет, что является одним из наиболее ясных показателей избавления от предрассудков, однако этот факт беспокоит тех, чье политическое влияние зависит от расового сознания.

Когда чиновнику из Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Уэйду Хендерсону задали вопрос о включении категории "мультирасовый" в бланки переписи населения, он ответил: "Если людей будут классифицировать или они сами будут классифицировать себя вне рамок установленных категорий, как мы сможем обеспечить четкое выполнение законов?" По-видимому, сохранение сложной системы расовых льгот некоторым людям представляется более важным, чем преодоление расизма.

Противникам расизма следует доверять либертарианцам больше, чем другим политическим группам, поскольку отстаиваемый либертарианцами принцип нейтральности государства выходит за рамки расовой проблемы.

Либертарианцы отвергают любые создаваемые государством привилегии и льготы и требуют, чтобы государство, гарантируя права личности, проявляло полную нейтральность. Они с большей вероятностью сохранят верность своему слову, чем этатисты, уверяющие, что будут использовать государственную власть исключительно во благо.

Белые американцы отказывают черным американцам в индивидуальности и относятся к ним как к особому классу вот уже 380 лет. Пришло время попытаться признать личное достоинство, права личности и личную ответственность всех американцев.