Глубина и продолжительность трансформационного спада в разных странах различны, но при этом наибольшие в России и странах СНГ, наименьшие — в странах ЦВЕ и Балтии. Среди последних в наименьшей мере трансформационный спад поразил такие страны, как Чехия, Польша, Венгрия, Словакия, Словения, Хорватия.
Наиболее существенными факторами, смягчившими трансформационный спад в этих странах, представляются следующие:
Под воздействием всех этих факторов продолжительность трансформационного спада, равно как и его разрушительная сила, оказалась менее значительной. Уже через несколько лет после официального провозглашения рыночных преобразований наметился экономический подъем в странах-лидерах, начиная с Польши, где экономический рост начался с 1993 г., а 1994 год стал годом подъема в большинстве из них, хотя темпы экономического роста и их устойчивость, оказались разными. Экономической катастрофы, подобной российской, удалось избежать даже наименее удачливым из них.
Как известно, трансформационный спад на постсоветском пространстве принял беспрецедентные для постсоциалистического пространства масштабы, что объясняется множеством факторов преимущественно сугубо советского происхождения.
Наиболее значимыми представляются следующие:
Остановимся на некоторых из этих причин более подробно.
О макроэкономической несбалансированности унаследованной макроструктуры говорилось выше. В данном контексте подчеркнем лишь то обстоятельство, что именно СССР взял на себя основное бремя военных расходов. С одной стороны, так сложилось исторически, с другой — отсутствие полной уверенности в партнерах по социалистическому лагерю и даже СЭВ, что тем более важно при особой секретности информации, касающейся данного комплекса. Масштабы военного производства были огромны.
Обслуживанием ВПК занималось девять отраслевых министерств, на него едва ли не исключительно работала фундаментальная и прикладная наука, в нем была занята треть рабочей силы, причем наиболее высококвалифицированной. Около 60% машиностроительной продукции имело военное назначение. Расходы на оборону составляли, например, 15-20% ВВП, в то время как в США - всего около 6%.
Завершение глобального политического противостояния противоположных систем и окончание холодной войны обусловили резкое сокращение производства в отраслях ВПК, что сопровождалось глубокими разрушительными процессами в народном хозяйстве в целом, так как осуществлялось в огромных масштабах. Так, только за 1992—1996 гг. военное производство сократилось в 6 раз. Трагедия состояла еще и в том, что, как уже отмечалось, именно в отраслях ВПК было сосредоточено высокотехнологичное наукоемкое производство.
Разрушению подвергся и гражданский комплекс, но причина катастрофы здесь была принципиально иной. Если в ВПК реструктуризация идет по линии сокращения избыточных производственных мощностей путем их перепрофилирования в пределах возможного, переориентации его развития на превращение в оборонный промышленный комплекс (ОПК), то в гражданском комплексе предстоит проведение едва ли не полной технико-технологической модернизации.
Развал единого экономического пространства, сложившегося за десятилетия советской власти, пришлось преодолевать путем восстановления нарушенных производственных связей теперь уже на межстрановом уровне, то есть по ценам мирового рынка, либо путем воссоздания недостающих звеньев собственными усилиями, что требует немалого времени, инвестиционных средств и усилий.
О негативных последствиях стремительного ухода государства из реального сектора экономики задолго до появления «наследника» говорилось уже выше. Подчеркнем лишь, что такая поспешность была предопределена в России опасностью реставрации социализма — в отличие, например, от стран ЦВЕ и Балтии, где такой вариант развития был маловероятен, а потому можно было не торопиться с приватизацией.
Огромный научно-производственный потенциал, созданный за годы социализма, оказавшись фактически без собственника, уже вследствие этого неизбежно подвергся разрушению, тем более что социалистическое государство было не только собственником. Оно же сосредоточило в своих руках в качестве такового функции управления единым народно-хозяйственным комплексом. А потому вместе с государственной собственностью рухнули и государственные институты управления ею, хозяйственный механизм в целом. В результате сложился растянувшийся едва ли не на десятилетие институциональный вакуум.