Важнейшая функция государства в этот период в том и состоит, чтобы такое законодательство разработать. В рамках этого законодательства, равно как и в нарушение его, протекает процесс разгосударствления экономики, принимающий форму жесткой и беспощадной конкурентной борьбы за обладание наиболее привлекательными объектами. В ходе нее и происходит социальный отбор лиц, способных на деле выполнять функции собственника, из числа которых и складывается, в конечном счете, этот новый класс.
Стихийные процессы в формировании отношений собственности (а именно это образует основное содержание эпохи первоначального накопления капитала), не поддаются государственному регулированию. Так, например, абсолютно все граждане РФ получили ваучеры, но лишь немногие из них стали собственниками бывших государственных предприятий. При этом стали именно самостоятельно, в ходе жесткой конкурентной борьбы, в том числе и путем подкупа чиновников. Но не государство как институт сделало их таковыми.
В России первоначальное накопление капитала наиболее бурно протекало в 90-е годы как стихийный, не управляемый государством процесс, участники которого широко использовали все доступные им средства — законные и насильственные — ради достижения столь жизненно важной и желанной цели. К тому же и нормативно-правовая база формируется государственными деятелями, весьма экономически заинтересованными в ее несовершенстве. Тем самым допускается неоднозначность ее толкования, что значительно расширяет возможности для личного обогащения должностных лиц, выступающих активными участниками этого процесса.
Потому столь актуальна проводимая ныне административная реформа, тесно взаимосвязанная с совершенствованием законодательной базы в целях исключения влияния чиновников на принятие решений. Реформированию подлежит и судебная система, что в немалой мере способствует совершенствованию и административной системы.
Оно направлено на преодоление бездеятельности и беспомощности судебных органов в обеспечении защиты прав собственности физических и юридических лиц, на недопустимость принятия незаконных решений, на придание им независимого характера. Деятельность судебной системы должна быть прозрачной и находиться под эффективным контролем общества.
Но время для проведения таких реформ пришло лишь по истечении без малого целого десятилетия, в течение которого государственными чиновниками разного уровня и ранга в полной мере были использованы по существу безграничные способы обогащения. Назовем наиболее распространенные из них в российской практике:
Некоторые из легких способов обогащения используются и поныне. Даже по итогам приватизации 2003 г. отмечалась непрозрачность деятельности РФФИ. Все эти обстоятельства и породили необходимость положить конец чиновничьему произволу путем проведения административной реформы, направленной, по существу, прежде всего на преодоление (или, по крайней мере, на смягчение) противоречий, внутренне присущих государству как институту.
Осознание особой значимости данной проблемы в России нашло выражение в создании в конце осени 2003 г. даже особого специального президентского Совета по борьбе с коррупцией в составе премьер-министра, председателей обеих палат парламента и председателей Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов.
Его назначение состоит в выработке антикоррупционной стратегии, основные направления которой президентом определены следующим образом: проведение «постоянной и системной антикоррупционной экспертизы законодательства» в целях прежде всего исключения норм двойного толкования; анализ деятельности органов власти всех уровней, в том числе и на предмет недопущения создания ими внебюджетных фондов, не предусмотренных законом; оздоровление государственного аппарата, деятельность которого должна стать прозрачной.
Российские реформаторы при проведении рыночных преобразований не встретили ни малейшего сопротивления со стороны широких слоев населения и вследствие того, что исходным явился этап ваучерной, то есть бесплатной, приватизации, пусть не лучшей и не большей части государственного имущества, но тем не менее создавший действительно равные стартовые условия для вхождения в рынок для всех членов общества в условиях отсутствия денежного капитала. Однако далеко не все сумели наилучшим образом распорядиться своим ваучером и не упустить шанса стать собственником того или иного объекта государственной собственности.
При таких предпосылках не могло быть активного протеста против рыночных преобразований со стороны широких слоев населения, на равных условиях участвовавших в приватизации объектов государственной собственности на ее первом этапе, тем более что была реализована инсайдерская модель, позволившая сосредоточить блокирующий и даже контрольный пакет акций в руках трудового коллектива и бывших красных директоров.
К тому же избранная модель реформирования не оставляла времени для размышлений. Она в полной мере способствовала мгновенному разрушению отношений государственной собственности и высвобождению экономического пространства для становления иной системы экономических отношений. И в этом смысле государство со своей функцией вполне справилось, если подходить к оценке его деятельности с точки зрения достижения поставленной цели, состоящей в преобразовании плановой экономики в рыночную.
Начался стремительный и уже в силу этого воспринимавшийся массами необратимым переход от социалистической плановой к капиталистической рыночной экономике. В свою очередь это способствовало приобщению к активным действиям дееспособной части населения. Важно было не упустить время. Однако необратимость этого процесса имеет глубокие внутренние причины.
Страна вернулась в русло общих закономерностей экономического развития после завершения провальных социалистических экспериментов. Опасаться можно лишь рецидивов, которые и в самом деле могут затормозить продвижение к рыночной экономике. И опасения эти не столь уж и безосновательны в условиях унаследованного широкими массами социалистического менталитета, отторгающего рыночные отношения, препятствующего адаптации к рыночной среде.
Своевременно государством были приняты и законодательные акты, создавшие юридические предпосылки для преобразования отношений собственности. Напомним, что первое сугубо прорыночное законодательство было принято еще в конце 80-х годов. По существу, оно было достаточным основанием для так называемой спонтанной приватизации 1987—1991 гг., что и явилось важной, хотя и не единственной причиной того, что судебных преследований по ее поводу не было.
Открывшейся возможностью в полной мере воспользовалась номенклатура и наиболее предприимчивые представители других слоев, осуществив прямое превращение основных производственных фондов в промышленный капитал, минуя предварительную, столь затяжную и непростую, стадию формирования денежного капитала, в результате чего бывшие советские менеджеры и иже с ними в мгновение ока превратились в крупных акционеров, а наиболее удачливые в исторически кратчайшие сроки вошли в число наиболее богатых людей мира.
Итак, на начальном этапе рыночного реформирования наиболее интенсивно протекал процесс первоначального накопления капитала — как путем активного участия в проводимой государством приватизации, так и путем присвоения, в интерпретации западных ученых, экономической ренты, то есть путем расхищения государственных средств, получения дотационных кредитов, коррупции, лоббирования, спекуляции государственными ценными бумагами, применения чисто криминальных способов.
Именно в этот период и возобладали стихийные процессы в разделе и переделе объектов государственной собственности, регулируемые механизмом конкурентной борьбы между потенциальными собственниками, что отнюдь не исключало широкого и повсеместного привлечения последними государственных чиновников, далеко не бескорыстно помогавших овладевать самым щедрым из числа претендентов экономически привлекательными объектами государственной собственности.
Стихийные процессы уничтожили исходное социальное равенство, предусмотренное ваучерной приватизацией, иллюстрируя тем самым в очередной раз правомерность утверждения А. Маршалла относительно того, что равенство только и может быть «разовым».
В рыночной экономике все члены общества собственниками средств производства по определению быть не могут. В преобразовании отношений собственности решающую роль сыграл рыночный механизм в облике жесткой, бескомпромиссной конкурентной борьбы, в ходе которой и был произведен социальный отбор хозяйствующих субъектов, действительно способных выполнять функции собственников приватизированного имущества.
Вместе с тем неправомерно трактовать рыночную трансформацию постсоциалистической экономики как соответствующую интересам исключительно вновь нарождающегося класса собственников. Как показала практика, социализм именно как система, в которой все члены общества обладают статусом сособственника, оказался неспособным обеспечивать неуклонный рост жизненного уровня трудящихся.
И напротив, на этом поприще весьма преуспели страны с развитой рыночной экономикой, создающей мощную мотивацию к эффективному труду, снимающей жесткие границы между классами. При высоком жизненном уровне акции, например, становятся доступными едва ли не для всех членов общества, что позволяет пополнять трудовой доход доходом от собственности. В широких масштабах во всех развитых странах процветает малый бизнес, позволяющий приобщиться к частнопредпринимательской деятельности.
Но, как уже отмечалось, и государство отнюдь не бездействовало. Оно вполне справлялось с присущими ему в этот период функциями, то есть формировало законодательную и институциональную базу под приватизацию объектов государственной собственности, определяло этапы, способы и методы ее проведения, принимало активное участие в формировании слоя крупных собственников, в том числе и номенклатурного происхождения, среди которых оказалось немало самих государственных чиновников.
И уж во всяком случае проводимая государством политика не препятствовала становлению рыночных отношений, процессу первичного капиталообразования. И даже частичное разрушение реального сектора было объективно неизбежным, исходя из специфики сформированной в советский период макроэкономической структуры, а потому предотвратить его было невозможно.
Финансовый кризис 1998 г. явился завершением периода активного накопления денежного капитала, последующее превращение которого в промышленный оказалось самой прочной основой экономического роста, начавшегося сразу же вслед за финансовым кризисом и продолжающегося и поныне, хотя еще раз отметим значимость других факторов, как то: рост мировых цен на энергоресурсы, протекционистский эффект девальвации рубля и пр.
По мере овладения объектами реального сектора российской экономики новые собственники в силу объективной необходимости приступают на соответствующем масштабам их бизнеса уровне к решению проблемы реструктуризации народного хозяйства. Но такая проблема в силу ее масштабов и сложности не может быть ими успешно решена вне тесного контакта с макроэкономическим субъектом, то есть с государством. Только им может быть разработана долгосрочная программа преобразования структуры народного хозяйства в соответствии с общенациональными интересами, могущая явиться своеобразным компасом для частнопредпринимательской деятельности.
В связи с возрождением воспроизводственного процесса завязывается совершенно новый тип взаимоотношений власти и бизнеса, нежели в начальный период — период первичного капиталообразования, для которого столь значимой была близость к политической власти, на формирование и подкуп которой в тот период не скупились в условиях дефицита денежного капитала, коль скоро без него немыслимым было участие в денежной приватизации. Но этот этап миновал.
Ныне представителей крупного отечественного бизнеса вполне устраивает равноудаленность от власти. К началу нового века они успели приобрести столь желанные объекты государственной собственности. Представители крупного бизнеса, по мере сосредоточения в своих руках блокирующих и контрольных пакетов акций, готовы приступить к выполнению важнейшей функции собственника — инвестиционной деятельности, которой и обеспечивается не только их дальнейшее личное обогащение, не только воспроизводство их социального статуса собственника, но, что еще более важно и экономический рост в интересах всех членов общества.
Однако ситуация несколько изменилась в связи с неожиданно возникшей опасностью пересмотра итогов приватизации, вопреки всем словесным заверениям политических лидеров. Отметим, что этому в немалой мере способствовали сами олигархи. Шокирующие носителей социалистического менталитета масштабы их личного обогащения не только актуализируют проблему совершенствования налоговой системы в целях недопущения чрезмерной дифференциации доходов, нетерпимой даже в развитых странах, но, что гораздо опаснее не только для них, но и для страны, возрождают лозунги эпохи социалистической революции типа «грабь награбленное», могущие, однако, приобрести и юридическую силу.
В изменившихся на рубеже веков условиях перед государством как макроэкономическим субъектом в качестве первоочередной задачи ставится активная промышленная политика, направленная на формирование принципиально иной структуры народного хозяйства, на диверсификацию национальной экономики. Но глобальная реструктуризация немыслима без разработки и принятия теоретически обоснованной стратегической программы экономического развития, ориентированной на формирование структуры народного хозяйства в соответствии с современными технологическими укладами.
И самая сложная проблема состоит в том, чтобы суметь наладить на принципиально новой основе взаимоотношения с бизнесом, что позволит активизировать в целях реализации общенациональных интересов их инвестиционную активность наработанными мировой практикой методами и способами административного и экономического, прямого и косвенного государственного регулирования. Важнейшим результатом предшествующего этапа реформирования явилось завершение трансформационного спада.
Ныне на первый план выдвинулась иная функция государства. Она состоит в том, чтобы по мере становления национальной модели рыночной экономики сформировать условия для устойчивого экономического роста социальной направленности, для обеспечения в этих целях амбициозных темпов роста ВВП. Это тем более важно, что четко просматривается становление современной, то есть смешанной, модели рыночной экономики.
Особенность последней состоит в весьма значимой роли государства именно как макроэкономического субъекта в обеспечении диверсификации национальной экономики в условиях переходной экономики, направленной на завершение индустриального и становление постиндустриального этапа, чем и обеспечивается экономический рост. В развитых странах традиционно мощным фактором экономического роста выступает государственный бюджет. Именно за счет него финансируются приоритетные направления экономического развития, дающие мультипликативный эффект для экономики в целом.
В большинстве этих стран бюджетный дефицит рассматривается как средство стимулирования экономического роста. Так, накопленный бюджетный дефицит США за 1983—1997 гг. составил около 2 трлн. долл., а экономический рост за этот период - 5 трлн. в текущих ценах и 3,2 — в постоянных, то есть реальный ВВП увеличился на 65%. Бюджетный дефицит США продолжает расти и в 2003—2004 гг. составит не менее 4% ВВП. Особенно широко бюджетный дефицит используется в целях преодоления кризисных ситуаций.
Важно воздействие государства и на регулирование кредитных отношений. В США, например, ставка рефинансирования установлена ныне на уровне 1%, что ниже уровня инфляции. Такая политика вполне объяснима: как известно, истоки финансовой стабилизации прямо и непосредственно связаны с состоянием реального сектора национальной экономики, на обслуживание потребностей которого и направлена деятельность финансовой системы. Между тем в российской экономике и поныне не преодолена политика, направленная на пополнение золотовалютных резервов, на бездефицитный бюджет.
А потому экономический рост и поныне обеспечивается прежде всего экспортным потенциалом страны, к тому же ограниченным пропускной способностью трубопроводов и портов. В итоге инвестиционный потенциал ЦБР и Минфина все еще остается незадействованным, тем более что четкой политики государства в области высоких технологий все еще не выработано, не создано условий для приоритетного развития наукоемкого производства, что не менее важно и для частнопредпринимательской деятельности. К тому же нестабильная конъюнктура не стимулирует крупных предпринимателей к инвестированию в добывающую промышленность.
Мировая практика убедительно показывает, что ныне наиболее выгодно вкладывать в высокие технологии, в сферу хай-тека. Однако отсутствие четкой и ясной стратегической программы диверсификации российской экономики порождает парадоксальную ситуацию, когда инвестиции накоплены, но экономическим субъектам макро- и микроуровней не вполне ясно, какие направления их использования являются наиболее перспективными и прибыльными.