Вводные замечания

По мере развития капитализма, концентрации капитала и роста его органического состава ссудный капитал, представляющий собой экономическую базу финансового капитала, приобретает, как уже отмечалось в предшествующих главах, особо важное значение в хозяйственной жизни. Возрастание роли, играемой ссудным капиталом, а также дальнейшая концентрация банков и развитие кредитной системы делают возможным проведение «денежной политики», т.е. централизованное регулирование цены денег.

Все это находит свое отражение — возможно, помимо воли самих теоретиков — в появлении соответствующих доктрин. Позднее мы подробно ознакомимся с системой теоретических представлений в этой области, но для того, чтобы лучше разобраться в них, нужно сейчас в общих чертах представить себе процесс их развития.

Ранее уже говорилось о том, что теории процента приобретают большое значение в общей политико-экономической системе после 1850 г. и в особенности в эпоху империализма и общего кризиса капитализма.

Нужно еще раз подчеркнуть исходный в данном исследовании момент — концентрация банков, происходившая параллельно с концентрацией промышленного производства, дала возможность монополистическому капиталу осуществлять эффективный контроль над всеми денежными ресурсами. Благодаря этому становится эффективным регулирование процентной ставки, т.е. центральным органам, осуществляющим кредитную политику, удается оказывать действенное влияние на ее движение; одновременно становятся возможными и «операции на открытом рынке» — механизм регулирования которых был описан выше и который во многих случаях оказывался более, эффективным с точки зрения его воздействия на различные процентные ставки.

Напомним при этом, что в начальный период развития капитализма в условиях, когда преобладала свободная конкуренция и существовало большое число средних предприятий и банков, денежные рынки также характеризовались преобладанием конкурентных отношений. Процентные ставки менялись от случая к случаю в зависимости от многих условий.

Банковская система как единое целое с трудом могла унифицировать и контролировать эти различные процентные ставки (отмеченные тенденции относятся главным образом к системе коммерческого кредита). Как уже было сказано, начиная с середины XIX в. положение стало меняться, еще более важные перемены произошли в эпоху империализма.

Происшедшие изменения нашли отражение в новых теориях денег и новых теориях процента; ряд авторов теперь стал проводить различие между «естественной» и денежной процентными ставками, что без сомнения предвосхищало концепцию регулируемых денёг — концепцию, появление которой было бы немыслимо в эпоху домонополистического капитализма.

Если представители классической политической экономии не занимались специально проблемой процента, то пришедшая после Рикардо на смену ей вульгарная политическая экономия проявляла особый интерес к проценту, причем представители вульгарной политической экономии извратили сущность этой категории. Классическая политическая экономия рассматривала процент как часть прибыли.

Вульгарная политическая экономия, как мы уже видели, превратила процент в «автономный доход», рассматривая его в качестве основной экономической категории. Представители вульгарной политической экономии рассматривали процессы установления процентной ставки в связи с соотношением между спросом и предложением капитала, между сбережениями и инвестициями, вместе с тем они описывали влияние процентной ставки на формирование сбережений.

В буржуазной экономической теории XIX в. доминировали представления о проценте как о цене за ожидание, за жертву, за отказ от немедленного использования денег или любых других благ. Исходя из этого буржуазные экономисты полагали, что сбережения являются результатом субъективного индивидуального выбора. На этом же основании делался следующий вывод: чем выше процентная ставка, тем сильнее стимул к сбережениям.

Маркс подверг критике и осмеял подобные совершенно ошибочные представления. Утверждения такого рода проходят, в частности, мимо следующего факта: «сбережения» — это не что иное, как часть прибавочной стоимости, которая создана в процессе производства и зависит от объема производства. В них не учитывается также, что личные сбережения, которые образуются в результате отказа от потребления, в капиталистическом мире играли весьма малую роль, а функции «инвестора капиталов» и «владельца сбережений», как проницательно подметил Маркс, все более отделялись друг от друга, в особенности после того, как возникли и получили распространение акционерные общества.

Неодинаковым оказывалось и хозяйственное поведение «инвестора капиталов» и «владельца сбережений». Тезис вульгарной экономической теории настолько не соответствовал действительности, что с определенной точки зрения указанное положение, скорее, следовало бы понимать в прямо противоположном смысле.

Иначе говоря, чем ниже процентная ставка, или чем дешевле получаемые взаймы деньги, функционирующие в качестве ссудного капитала, тем больше прибыль, следовательно, тем сильнее стимул к инвестированию и к расширению производства — тем самым в конечном счете расширяется экономическая база будущих сбережений. Производство — абсолютно преобладающий источник сбережений. В то же время масса «сбережений», принадлежащих различным владельцам — это феномен, по своей сути не зависящий или почти не зависящий от процентной ставки.

В дополнение к вышесказанному ограничимся пока следующими соображениями. Излагаемая точка зрения ясно сформулирована у Кейнса, но, как будет показано ниже, она сформировалась в экономической теории не сразу.

Кейнс пишет: «Влияние изменения нормы процента на действительно сберегаемые суммы имеет огромное значение, но только действует оно в направлении противоположном тому, какое обычно предполагается. Если даже соблазн более крупного дохода, который можно будет получить в будущем при более высокой норме процента, приводит к уменьшению склонности к потреблению, мы все же можем быть уверены в том, что рост нормы процента приводит к сокращению действительно сберегаемой суммы.

Общая сумма сбережений зависит от общей суммы инвестиций; рост нормы процента (если только он не компенсируется соответствующим изменением графика спроса на инвестиции) уменьшит инвестиции». И далее: «До сих пор умеренно высокую норму процента оправдывали необходимостью создания достаточного побуждения к сбережению».

Но мы уже показали, что общая сумма эффективных сбережений обязательно определяется масштабами предпринимаемых капиталовложений, а капиталовложения увеличиваются при низкой процентной ставке.

Как будет показано в ходе дальнейшего изложения, процентная ставка служит одним из факторов, участвующих в определении «рыночной стоимости» капитала (последняя представляет собой денежную сумму, с которой в будущем ожидается тот или иной доход).

Подобный ход рассуждений сам по себе правилен; вместе с тем в рассматриваемых явлениях отражаются общественные классовые отношения.

В капиталистическом обществе эпохи империализма, в особенности накануне общего кризиса капитализма, получает распространение многочисленный слой рантье, владельцев доходов.

На существование этого слоя в капиталистическом обществе обращал внимание Парето. Совсем с других позиций роль рантье рассматривал В. И. Ленин, в работах которого нашли дальнейшее развитие теоретические положения К. Маркса и Ф. Энгельса. Речь идет о владельцах «сбережений», которые приобретали ценные бумаги — акции или облигации, выпускавшиеся государством и частными капиталистическими предприятиями, но не участвовали в процессе производства, не интересовались им.

Деятельность рантье сводилась к тому, что они только предъявляли к оплате купоны на получение процентов и дивидендов. Естественно, что представители активно функционирующего капитала были заинтересованы в сокращении той части прибыли, которую они должны были отдавать рантье и которая в действительности превращалась в «процент».

Позднее функционирующие капиталисты будут регулярно обирать этот слой рантье с помощью периодического обесценения денег, сдерживая снижение нормы прибыли и обеспечивая себе таким образом максимальную прибыль.

Сбережения слоя рантье — это по своей природе «личные» сбережения, результат сокращения потребления главным образом промежуточных слоев — крестьян, ремесленников, лиц свободных профессий, мелких буржуа. Но при этом нельзя сбрасывать со счетов и капиталистов, которые таким же образом инвестировали свои личные доходы, нужно принять во внимание и вложения банков и акционерных обществ.

Объем этих сбережений зависит от распределения доходов. Статистика (богатые данные на этот счет приводятся только в публикациях американского Института социальных исследований) показывает, что средние доходы, и в особенности доходы сельских семей, служат главным источником, питающим личные сбережения. Это те самые слои, которые больше всего страдают от развития капитализма. Поэтому-то и сокращается значение личных сбережений, несмотря даже на появление промежуточных слоев нового типа.

Резкие изменения в хозяйственном положении капиталистических стран, в хозяйственных отношениях и в развитии экономических теорий создали условия, благоприятствующие (а не препятствующие) развитию тенденции к падению процентной ставки, как, впрочем, и полагали представители классической экономической школы. Но и эту тенденцию нельзя рассматривать изолированно, в отрыве от других процессов и явлений.

Например, нынешнее развитие процессов самофинансирования монополистического капитала и таких форм непосредственной мобилизации капиталов, как различного рода участия, приводит к дальнейшей модификации реальных хозяйственных отношений, которые отражаются в теоретических экономических концепциях.