Для того чтобы высказанные нами общие утверждения выглядели более обоснованными, целесообразно, на наш взгляд, произвести классификацию различных форм, в которых происходит вмешательство государства в экономику. Прежде всего мы можем различить две главных категории: непрямое вмешательство с помощью различных мер экономической политики и прямое вмешательство через приобретение государством собственности на средства производства и управление производственными предприятиями.
В зависимости от цели вмешательства меры экономической политики могут быть подразделены на:
Для проведения этих разнообразных мер государство прибегает как к орудиям из арсенала фискальных средств, так и к политике казначейства, регулирующей деятельность эмиссионных органов. В силу этого экономическая категория денег, выступающих как в своей собственной роли, так и в роли кредитных денег, приобретает при империализме, как мы уже видели, исключительное значение, и тем самым облегчается обособление категории процента и замедленная инфляция. Кейнсианское теоретическое обоснование подобного рода сложных мер будет изложено нами несколько дальше, здесь же считаю нелишним высказать одно предварительное замечание.
По поводу мер первого рода, направленных на стимулирование капиталовложений, была выдвинута теория мультипликатора, изображающая эти действия как проявление контртенденции застою, порожденному понижением нормы прибыли. Ha самом же деле с помощью государственных капиталовложений, которые действительно могут вызвать к жизни дополнительные капиталовложения и повысить уровень глобального спроса, осуществляется одна из форм принудительного накопления (некоторые авторы неточно пользуются в этом случае термином «принудительное сбережение»), проводимого при помощи средств государственной финансовой политики.
Государственные финансы, иначе говоря, служат росту накопления капитала. Если это достигается через механизмы налогообложения, явление предстает во всей своей очевидности, и тяжесть бремени, приходящегося на те или иные социальные слои, зависит от того, каким образом оно распределяется (обычно оно давит с большей или меньшей силой преимущественно на некапиталистические слои или слои мелких капиталистов).
Если тот же результат достигается путем увеличения поступлений в казну за счет увеличения государственного долга, то это явление не содержит существенных отличий. «Сбережение», полученное главным образом от средних слоев, стимулируется банковским процентом, который, хотя и поддерживается на низком уровне, как правило, выглядит более надежным (за исключением случаев девальвации денег). Государство «инвестирует» это «сбережение» или расходует на цели, которые зачастую являются непроизводительными или, во всяком случае, почти никогда не бывают прибыльными.
Это могут быть, например, военные расходы, которые представляют собой ныне весьма значительную часть государственных бюджетов и «антиконъюнктурная», «двигательная» роль которых столь часто превозносится. Если же речь идет не о расходах на вооружение, то классические капиталовложения, каких требует от государства капитализм, должны иметь своим объектом «общественные работы», т.е. создание того комплекса условий, который ныне именуют «инфраструктурой» (дорожная сеть, транспортные средства, землеустройство и т.д.).
Эти работы сокращают накладные расходы капиталистических предприятий, т.е. улучшают экономическую среду, в которой те действуют, облегчая процесс обращения капитала, а тем самым не только помогают достижению первичной цены — увеличению «глобального спроса» и занятости, но и повышают норму прибыли в капиталистическом секторе. Калецкий напоминает, что дефицит государственного бюджета оказывает действие, сходное с действием активного сальдо внешнеторгового баланса. Он также позволяет прибылям повышаться сверх уровня, обусловленного частными капиталовложениями и потреблением капиталистов.
Общий кризис капитализма проявляется в постоянной депрессии ряда обширных отраслей производства, особенно в сельском хозяйстве. Многие годы сельское хозяйство является жертвой общего кризиса; здесь до сих пор идут процессы капиталистического преобразования и проникновения финансового капитала, влекущие за собой тягостные последствия для сельского населения, особенно во время циклических кризисов. Читатели, вероятно, помнят ужасающие своим беспощадным реализмом, переходящим зачастую в натурализм, романы Стейнбека или Колдуэлла.
С другой стороны, конкурентная борьба на внешних рынках порождает различные формы активного протекционизма. Развивается, например, система гарантирования «минимальных твердых цен», обеспеченная закупкой излишков (вроде тех, что производит «Коммодити кредит корпорейшн» в Соединенных Штатах). Целью является обеспечение рентабельности предприятий, т.е. их пускай жалкое, но гарантированное существование, без возможности осуществлять расширенное воспроизводство.
Эта политика подкрепляется время от времени списыванием задолженности. Она помогает поддерживать «спрос», в сельскохозяйственном секторе, хотя ясно, что сальдо его баланса является по-прежнему отрицательным и что эти расходы через налоговый механизм переносятся на все национальное сообщество, а через него — на некапиталистические слои, не имеющие возможности отыграться на других. То же самое можно сказать о разных формах субсидий и производственных премий во многих отраслях (например, в судостроении повсюду в мире), а также налоговых скидках, кредитных гарантиях и экспортных субсидиях, составляющих суть современного активного протекционизма.
Очевидно, что вся эта совокупность мер привела бы к чересчур травмирующему сокращению уровня потребления наемных трудящихся — рабочих и служащих. Необходимо поэтому вмешательство и в этой области для обеспечения минимальных уровней потребления. Этому служат такие меры, как установление твердых уровней минимальной зарплаты, пособия по безработице, разного типа пенсии, что представляет собой одну из форм перераспределения национального дохода, осуществляемого государством через механизм государственного бюджета.