Марксистская теория всегда придавала большое значение власти. В письме Шмидту от 27 октября 1890 г. Ф. Энгельс напоминал: «если Барт полагает, что мы отрицали всякое обратное влияние политических и т.д. отражений экономического движения на само это движение, то он просто сражается с ветряными мельницами.
Ему следует заглянуть лишь в Маркса, где речь и идет почти только о той особой роли, которую играют политическая борьба и события, конечно, в рамках их общей зависимости от экономических условий; или посмотреть «Капитал», например отдел о рабочем дне, где показано, какое решительное действие оказывает законодательство, которое ведь является политическим актом, или отдел, посвященный истории буржуазии (24-я глава). К чему же мы тогда боремся за политическую диктатуру пролетариата, если политическая власть экономически бессильна? Насилие (то есть государственная власть) — это тоже экономическая сила!»
Именно на основе подобных наблюдений за отношениями между надстройкой и базисом марксизм, как мы видели, установил, что в ходе капиталистического развития чем больше базис имеет тенденцию к превращению в монополистический, чем больше растет концентрация капитала, тем больше государство испытывает тенденцию к превращению в государство не всех капиталистов, а в государство финансового капитала, господствующей олигархии, и в качестве такового оно будет стремиться ко все более интенсивному и непосредственному вмешательству в процессы общественного производства и будет делать это все более координированным образом.
Это вмешательство тем больше становилось общим условием сохранения капитализма, чем больше развитие самого капитализма обостряло в обществе экономические и социальные противоречия или требовало, особенно в моменты чрезвычайных обстоятельств, например во время войны, координированного использования всех национальных ресурсов. Мало того, монополистическая концентрация, как отмечал Энгельс уже в «Анти-Дюринге», приводит к тому, что государство — этот официальный представитель капиталистического общества — берет на себя управление монополизированным капиталом, а в некоторых случаях даже осуществляет это управление через посредство государственной собственности.
Энгельс, однако, тут же подчеркивает, что «ни переход в руки акционерных обществ, ни превращение в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил. Относительно акционерных обществ это совершенно очевидно.
А современное государство опять-таки есть лишь организация, которую создает себе буржуазное общество для охраны общих внешних условий капиталистического способа производства от посягательств как рабочих, так и отдельных капиталистов. Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист».
Это проницательное предвидение, высказанное Энгельсом еще в конце прошлого века, мысль, заложенная в нем, была развита В. И. Лениным в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» и других работах той поры, когда дальнейшее развитие процесса концентрации и опыт, первой мировой войны вынудили капиталистические государства, правящие круги монополистического капитала организовать и координировать всю производственную деятельность.
В. И. Ленин сразу же улавливает относительную новизну и важность этого явления, которое он первым ясно определяет термином государственно-монополистический капитализм. Первоначально он связывает указанное явление со сращиванием финансового капитала с государством, т.е. с его надстроечным, политическим аспектом, подчеркивая в особенности такую его черту, как создание организационных инструментов для подчинения всей экономики монополистическому капиталу, особенно в условиях чрезвычайных ситуаций.
Речь идет, указывает он, говоря о Германии, о «планомерной организации, подчиненной юнкерско-буржуазному империализму».
Те немногочисленные определения явления (находившегося тогда, кстати, в, начальной фазе своего развития), которые встречаются у В. И. Ленина, свидетельствуют о том, что государственно-монополистический капитализм у него рассматривается пока с точки зрения политической, надстроечной. Это и соответствовало обстановке той поры. Разумеется, проблема всегда заключается в том, что собой представляет государство, т.е. кому принадлежит власть, каково соотношение классовых сил в обществе.
Однако за пятьдесят лет, прошедшие с той поры, когда писал В. И. Ленин, в экономике капитализма произошли такие перемены, что явление государственно-монополистического капитализма претерпело качественные изменения. Речь идет уже не только о явлении экономической политики и даже не о координированной организации монополистического капитала, не о надстроечном феномене.
Государственно-монополистический капитализм превратился в нечто большее: фактор, необходимый для сохранения существующей общественной системы, предотвращения ее катастрофы, становящейся все более возможной из-за ее растущих противоречий, — одним словом, превращается в существенную часть экономического базиса, необходимое условие для обеспечения капиталистического воспроизводства в целом.
На этом утверждении необходимо остановиться, потому что, если оно верно, а мы считаем именно так, то из него проистекают важные последствия для анализа капитализма и оценки той почвы, на которой разворачивается борьба между различными общественными классами, для понимания растущего взаимопроникновения экономики и политики, а следовательно, и того значения, какое политическая борьба получает ныне для воздействия на экономический базис.