Проведенный выше анализ закономерностей и основных черт переходной экономики с неизбежностью носит эскизный характер. Зачастую авторам приходилось ограничиваться формулировкой гипотез или первичной систематизацией крайне обширного и неустойчивого материала.
Судьба переходной экономики такова, что ее законченное теоретическое описание может быть дано лишь тогда, когда сама трансформация будет завершена, ибо вплоть до этой стадии развития переходной экономики она вынужденно будет оставаться предметом, принципиально открытым для исследования. Последнее же в этих условиях неизбежно будет оставаться незавершенным и открытым для критики со стороны как самой жизни, так и коллег-исследователей.
В то же время мы не можем ждать до того момента, когда будет закончен трансформационный процесс: задачи обучения студентов-экономистов, а также потребности экономической политики подталкивают ученых и преподавателей к подготовке и публикации пусть незавершенных, но, мы надеемся, полезных (хотя бы как объект для полемики) работ.
Завершая учебное пособие, мы хотели бы подчеркнуть: любые закономерности эволюции и трансформации производственных отношений, макро- и микроэкономических механизмов в переходном обществе с неизбежностью имеют крайне разнообразные формы в различных странах и в разные периоды времени. В силу этого, на наш взгляд, наиболее удачным заключением к нашей работе является краткий обзор основных моделей переходной экономики.
Систематизируя их, мы взяли за основу диалектику реального исторического процесса углубления трансформационного процесса в разных странах в соединении с критическим осмыслением теоретических закономерностей все более и более радикальных реформ на пути от командно-плановой экономики к (как мы надеемся) рыночным и пострыночным отношениям нового общества, достойно отвечающего на гуманистический, социальный и экологический вызов третьего тысячелетия.
При таком подходе первой и наименее радикальной оказывается модель «рыночного социализма». Она возникла как исторически первый вариант реформирования «социалистического» строя. Более того, эта модель (в существенно более продвинутом по пути либерализации виде, нежели в Югославии или Венгрии 70-х годов) сейчас является чуть ли не единственным примером успешного с экономической точки зрения реформирования прежней системы (Китай, Вьетнам).
Отличительные черты этой модели достаточно хорошо известны: доминирование инерционности, постепенности изменения над «революционными» методами; в области аллокации ресурсов ведущую роль продолжает играть централизованный бюрократический контроль государства, доминирующий как над рыночным саморегулированием, так и над локальным монополистическим регулированием и контролем; собственность остается преимущественно под государственно-корпоративным контролем при поддержке прежде всего мелкой частной (а не частно-корпоративной) собственности; социальные ориентиры сводятся к умеренному консьюмеризму и патерналистской модели социальной защиты и т.п. В зависимости от социальной ситуации, качества институционально-политической системы и других неэкономических факторов эта модель может обеспечивать быстрый рост (Китай) или стагнацию (СССР конца 80-х годов).
«Государственно-корпоративная» модель буржуазной трансформации характеризуется во многом сходными чертами. При этом, однако, происходит качественно более радикальное перераспределение экономической власти, контроля и собственности от центральных государственных структур к отдельным получастным корпорациям.
Для этой модели характерны абсолютное доминирование локального монополистического контроля и регулирования в области аллокации ресурсов, корпоративно-капиталистической собственности и предельная степень развития корпоративной конкуренции (столкновения кланов, элит и т.п.).
При слабости институциональной системы и центральной власти эта модель неизбежно будет двигаться по пути инфляции и стагнации. Социальные цели реализуются в этом случае только как минимальные подачки трудящимся и населению с целью поддержания минимальной стабильности и обеспечения массовой поддержки того или иного из кланов.
Модель «бархатной революции» отличается тем что в странах с доминированием этого сценария качественные и революционные по содержанию изменения осуществлялись и осуществляются путем постепенных трансформационных сдвигов.
В сфере аллокации ресурсов происходит более «спокойный» (регулируемый и постепенный) переход от централизованного регулирования к «свободному рынку» при относительно меньшей (чем в рамках второй модели) роли корпоративно-монополистического и «вегетативного» контроля; отношения собственности также преобразуются не только волюнтаристскими методами и с несколько большей (чем во втором случае) дисперсией прав собственности среди населения (ваучерная приватизация в Чехии, например), хотя доминирование корпоративно-капиталистической собственности является типичным и для этой модели; в области распределения и целевых ориентиров эта модель относительно ближе к стандартам «социального рыночного хозяйства».
При относительной стабильности институционально-политической системы эта модель характеризуется неглубокой (по сравнению с Россией, например, но катастрофической по сравнению с «обычными» кризисами в Западной Европе)- стагфляцией; при неблагоприятных неэкономических факторах она может приводить к такому же обвалу, как и более жесткие модели.
Типичные для переходной экономики закономерности в рамках этой модели господствуют, но как бы приглушены вследствие наличия рыночных традиций (довоенное прошлое и модель «рыночного социализма» 70—80-х годов), близости и влияния западноевропейской модели рыночного хозяйства и других факторов.
Модель «шоковой терапии» — наиболее «жесткий» вариант трансформаци. Ее типичными чертами являются: стремление к одномоментному и административному (по методам реализации) разрушению прежней системы бюрократического централизованного планирования и «внедрению» рынка; ускоренная радикальная передача государственной собственности в руки частных лиц, обладающих достаточными капиталами и или административной властью; ориентация на достижение «точки невозврата» (создание буржуазной рыночной модели) как самоцели, за реализацию которой общество неизбежно должно заплатить высокую экономическую и социальную цену.
Именно эта модель (как наиболее радикальная и яркая) была нами принята за отправную точку при анализе закономерностей переходной экономики. Поэтому нет нужды повторять, что в этих условиях рыночная саморегуляция существенно потеснена монополизмом при разрушении государственного регулирования и превращении его в один из видов локального контроля; частная собственность оказывается по своему содержанию корпоративно-номенклатурной; экономика развивается по асоциальному пути, а «финансовая стабилизация», в конечном итоге, становится дорогой в стагфляционную ловушку.
В конкретной социально-экономической обстановке осени 1994 года было уже практически невозможно однозначно свести экономику определенной страны к одной из названных выше моделей трансформации. С некоторой долей приближения мы можем утверждать, что Китай находился на полпути от первой ко второй; Чехия и Венгрия оставались в русле третьей; Россия, Болгария, Украина и большинство других государств — в «колебательном контуре» между второй и четвертой. При этом, в зависимости от крайне значимых для переходных обществ неэкономических факторов, каждая из моделей (или переходных ситуаций) порождала весьма различные результаты: от полного хаоса в Югославии и на Кавказе до «терпимого» кризиса в Белоруссии и подъема в Китае.
Если же размышлять о будущем стран с переходной экономикой, то авторы не могут не отметить, что в действительности наиболее радикальной качественной ломкой прежней системы (экономики «реального социализма») могло бы стать не изменение одной (государственно-бюрократической) формы отчуждения граждан от управления экономическими процессами, а работников — от средств производства на другую (корпоративно-капиталистическую), а революционное (по содержанию, но не обязательно по форме — например, методы «бархатной революции) преодоление этого отчуждения.
Последнее сделало бы возможным реализацию «романтической модели», предполагающей максимальное использование в процессе трансформации общецивилизационной тенденции социализации и гуманизации экономической жизни в рамках смешанной экономики с доминированием общественного сектора самоуправляющихся предприятий, социально ограниченным рынком и демократическим программированием и регулированием пропорций, экономической динамики и т.п.
Реализация этой модели (ее описание дано во II-ом разделе книги) сталкивается ныне с серьезными препятствиями. Последние по преимуществу касаются не столько низкого уровня развития производительных сил и других технико-производственных проблем, сколько низкого потенциала ассоциированного социально-экономического творчества и самоорганизации населения стран с переходной экономикой.
Сложность ситуации заключается также в том, что нарастание стагфляции и деозрганизации в современных условиях провоцирует все большее стремление пассивного большинства населения к той или другой модели авторитарной социально-политической власти, обеспечивающей (в экономической сфере) стабилизацию и окончательное закрепление власти корпоративного капитала. Путем к этому может стать как дальнейшая эскалация «шоковой терапии» (в этом случае наиболее вероятен «пиночетовский вариант»), так и переход к авторитарно-патерналистской модели, консервирующей нынешний кризис.
Победа того или иного варианта диктатуры в России (и других странах) окажется, в конечном итоге, не менее трагичной, чем победа фашизма для Германии или Италии 30-х годов.
Альтернатива этому печальному, но весьма вероятному будущему достижима лишь на путях противодействия нарастанию сущностных причин нынешнего кризиса переходной экономики — корпоративно-капиталистической власти и отчуждения трудящихся от собственности, а граждан — от контроля за социально-экономической жизнью страны.
Для того чтобы реализовать эту модальность, нужны не только действия, но и знания, прежде всего теоретически обоснованное и практически достоверное представление о закономерностях переходной экономики. Авторы сделали свой шаг по этой дороге, которую, как известно, осилит идущий, и приглашают своих коллег к диалогу.
Так исследуем же...
| Модульные Картины часы Купить модульные Картины часы. holstprint.com.ua |