Споры о собственности идут уже не одну сотню лет. Особенно ожесточенными они стали тогда, когда впервые человечество попробовало в грандиозных масштабах евроазиатской державы сломать традиции неприкосновенности частной собственности и сделать шаг к утверждению собственности общественной. Сейчас перед нами вопрос: кто же будет хозяином в экономике, которая движется от тоталитарной, всеобщей бюрократической государственной собственности к иным отношениям. Но — каким? Именно на этот вопрос предстоит найти ответ.
Известен тезис, что отношения собственности оказывают существенное влияние на развитие любой экономической системы. Казалось бы, это можно и не доказывать сегодня, когда происходят процессы приватизации в странах Восточной Европы, России, других государствах бывшего Советского Союза, когда за месяцы изменяются привычные формы собственности, а дискуссии о приватизации превращаются едва ли не в основной предмет споров. В этих условиях ответ на вопрос, существенны ли для развития хозяйственной системы изменения в отношениях собственности и сами эти отношения, кажется очевидным, не требующим доказательств: да, это серьезная экономическая проблема.
Однако для стабильной, развитой, так называемой «цивилизованной» экономики эта проблема до последнего времени подавалась как второстепенная, стоящая после всего ряда ключевых экономических вопросов, рассматриваемых в любой книге по макро- и микроэкономике. Тем не менее, не случайным оказалось быстрое распространение в течение последних нескольких десятилетий «экономической теории прав собственности», которая прежде всего посвящена проблеме, рассматривающей влияние различных «пучков» прав собственности на развитие хозяйственной системы.
Исходным пунктом этой теории является теорема Коуза, которая гласит:
Если права собственности четко определены (специфицированы) и транзакционные издержки равны нулю, то аллокация ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменной независимо от изменения в распределении прав собственности, если отвлечься от эффекта дохода.
Данная теория сама по себе не очевидна, а ее доказательство у Коуза и его последователей как правило проводится при абстрагировании (проще говоря — забвении) проблемы исторического развития систем производственных отношении и соответственно отношений собственности. Тем не менее эта теорема обладает определенной ценностью на ограниченном историческом пространстве анализа рыночной экономики. «Работая» на этом поле, можно достаточно легко сформулировать весьма важное для понимания сути переходной экономики следствие из теоремы Коуза:
Если транзакционные издержки велики (составляют, например, величину, близкую к трансформационным издержкам), а права собственности слабо специфицированы, то аллокация ресурсов (а следовательно, структура и эффективность производства) будет существенно зависеть от распределения прав собственности. Если к тому же не отвлекаться, как Коуз, от эффекта дохода, то эта зависимость станет еще более значимой.
Поскольку же «права собственности» являются не чем иным, как конкретизацией, проявлением отношений собственности, постольку и отношения собственности оказываются значимы для функционирования такого рода экономических систем. Очевидно, так как в изучаемой нами переходной экономике велики транзакционные издержки и слабо специфицированы права собственности, для понимания нашей хозяйственной системы необходимо «разобраться» с отношениями собственности.
Что составляет «ядро» экономической системы
Ключевой для всякой экономической системы, по мнению многих школ, является проблема соединения работника со средствами производства. Одни школы называли это сутью отношений собственности, другие говорили, что это основное производственное отношение способа производства, и т.д.
Однако суть дела не в названии, а в том, что действительно в каждой хозяйственной системе, как бы мы ее ни называли, проблема взаимодействия работника и объектов собственности выступает ключевой для понимания сущности этой системы. В нашем случае решение названной проблемы — ключ к пониманию сущности отношений переходной экономики.
Так, если мы сталкиваемся с экономической системой, в которой главным объектом собственности является земля, собственником которой всегда является род (причем род аристократический) если, более того, организация этих собственников строится по принципу феодальной иерархии (вассалитет или иные формы), то мы делаем первый шаг к пониманию того, что являет эпоха средневековья.
Если мы к этому добавляем крепостную зависимость, внеэкономическое подчинение работника, который может использовать землю, оказавшись не свободным наемным работником, а крепостным, то мы делаем следующий шаг в понимании того, что представляет собой феодальная экономическая система.
Или перед нами другая хозяйственная система, в которой работник свободен, и единственное, что ему необходимо для того, чтобы работать (производить и присваивать продукт), это — деньги. Это рыночное хозяйство. Но если в этом рыночном хозяйстве работник оказывается вынужден продавать свою рабочую силу (способность к труду), потому что иначе приобрести средства к существованию он не может (у него просто отсутствуют деньги, человек живет «от получки до получки»), а средства производства традиционно принадлежат некоторой другой социальной группе — собственникам капитала и, более того, воспроизводятся и накапливаются преимущественно именно капиталистами; если, далее, главным объектом, по поводу которого строятся отношения, являются индустриальные средства производства (фабрики, станки, оборудование и т.д., перед нами буржуазная система или капиталистический способ производства.
Если мы «вдруг» обнаруживаем, что работник владеет несколькими акциями, что он участвует в управлении, что «капитал», как таковой, оказался представлен сложной системой корпораций, менеджмента, рантье, то несложно заметить, что здесь есть немало от родовых признаков буржуазной рыночной системы, но немало и нового, того, что отрицает традиционно буржуазные отношения соединения работника со средствами производства.
Если мы сталкиваемся с системой отношений, в которой работник для того, чтобы соединиться со средствами производства (например, прийти и устроиться на завод), должен обладать штампом о прописке в паспорте; если эти средства производства сконцентрированы в руках государства и его аппарата; если присутствует широкая система отношений внеэкономического принуждения, то это наше недавнее тоталитарное прошлое.
В любом случае отношение соединения работника со средствами производства оказывается существенным для понимания природы экономического строя. Это относится к исследованию и переходной экономики.