Противоречие экономической эффективности и социальной справедливости — это современная превращенная форма общеэкономического противоречия между производством и потреблением.
Их соотношение (в рамках фиксированного периода времени)— это соотношение по принципу «больше-меньше»: чем больше мы тратим на производство, тем меньше остается для потребления, и наоборот. Аналогичное соотношение наблюдается и в процессе воспроизводства: чем больше идет на накопление, на инвестиции, тем меньше остается для развития потребительского сектора в будущем.
Наконец, это противоречие может приобрести вид противоречия между рабочим и свободным временем: чем больше одно, тем меньше другое; а также трудом и продуктом, используемым для утилитарного потребления и для развития социокультурной сферы — сферы, в которой осуществляется свободный прогресс человеческой личности, обучение, наука и культура.
Все эти противоречия включают в себя не только взаимоотрицание, но и единство двух сторон при условии осуществления социальной ориентации экономики, ибо производство и инвестиции — это не более, чем вложения, которые мы осуществляем сегодня для того, чтобы завтра получить рост социального результата. И наоборот, вложения в потребительскую сферу — это вложения в развитие человека, а человек — главный экономический ресурс, главный источник экономического роста (тех же инвестиций, того же производства) на следующем этапе воспроизводственного цикла.
Соответственно и противоречия между свободным и рабочим временем разрешаются по тому же принципу, т.е. превращением рабочего времени во время творческой деятельности— время, обеспечивающее свободное развитие человека, а свободное время, превращаемое во время развития личности, становится ни чем иным, как временем создания главной производительной силы всякого общества—человека, работника.
Традиционно в экономической теории, анализирующей это противоречие (а это, как правило, школы, так или иначе связанные с «Экономиксом») рыночное саморегулирование рассматривается как максимально эффективная хозяйственная система. Соответственно, экономическая эффективность (с точки зрения такого рода теоретиков) достигается только в рамках свободно развивающейся рыночной системы, либо, в лучшем случае, рыночной системы с некоторым минимальным вмешательством государственных и иных регулирующих органов. Естественно, такая система является антагонистичной по отношению к системе перераспределения, выравнивания доходов.
Социальная справедливость в рамках этого подхода фактически фиксируется всего лишь как механизм перераспределения с целью предотвращения чрезмерной дифференциации доходов, социального положения граждан в условиях свободного развивающегося рынка. Несложно сделать вывод, что такого рода перераспределение должно снижать (и действительно снижает) те стимулы, которые создает рынок, а именно стимулы связанные, с одной стороны, с возможностью быстрого обогащения, с другой — опасностью разорения и безработицы.
Отсюда отрицательное соотношение этих двух полюсов противоречия: социальной справедливости, понимаемой как уравнительные тенденции, и экономической эффективности, понимаемой как максимизация извлечения прибыли при сбалансированности спроса и предложения, отсутствии инфляции и полной занятости в рамках рыночного хозяйства.
И социальная справедливость, и экономическая эффективность при таком подходе оказываются крайне «обужены», ибо фактически эти понятия трактуются в превратном виде, выхолащивающем их реальный смысл: экономической эффективности как меры приближения экономики к задаче свободного развития человека, и социальной справедливости как той системы отношений (в частности, распределения), которая в наибольшей степени обеспечивает возможность реализации творческого, инновационного и трудового потенциала человека.
Тем не менее, это противоречие реально, поскольку большая часть экономики сегодня является рыночной, где экономическая эффективность объективно действует в «узком» смысле. Социальная же справедливость реализуется главным образом благодаря перераспределительным механизмам посредством вычетов из доходов одних групп населения и добавок к доходам другим.
Последнее и есть ни что иное, как внутренний барьер ограничения на пути развития рыночной экономики в отличие от потенциально возможного качественного изменения как сути экономики, так и природы социальной справедливости. Отсюда следует характеристика противоречия социальной справедливости и экономической эффективности, как реальной, но превратной («прячущей», камуфлирующей» содержание) формы общественного противоречия производства и потребления.
Всегда ли экономическая эффективность и социальная справедливость антагонистичны?
Даже опыт рыночных экономик, «продвинутых» в социальном отношении (связанных с самоотрицанием многих институтов рынка), прежде всего опыт обществ, ориентированных на социально-демократическую модель экономики, или модель социального рыночного хозяйства, показывает, что без определенной меры социальной справедливости эти системы развиваться не могут.
Определенная мера перераспределения, выравнивания доходов, создания социальных гарантий и равных стартовых условий является абсолютно необходимым условием экономического развития современной технологической системы, базирующейся на все большем использовании квалифицированного и творческого труда.
Наличие альтернативных тенденций на протяжении восьмидесятых годов двадцатого века (некоторый ренессанс либеральных теорий, монетаризма и других теорий, требующих минимизации вмешательства государства), а так же кризисы социал-демократической доктрины не отрицают только что сказанного. Монетаристские идеологические установки лидеров тех или иных буржуазных государств (тетчеризм в Англии, рейгономика в США и т.п.) мало изменили реальные механизмы отношений распределения в этих странах и достаточно быстро закончились.
Даже в США рейгономика оказалась вытеснена «Клинтономикой». В любом случае, однако, определенное чередование либеральных и социал-демократических доктрин незначительно изменяет механизмы социального регулирования экономической жизни. Отношения перераспределения — объективная закономерность внутренне противоречивой экономики развитых стран, где есть действительные достижения социальной справедливости, но без качественного отрицания устоев этой экономической системы (на это, естественно, не идет истеблишмент).