Для полного анализа оптимальных валютных зон в идеале необходимо исследовать, каким образом вся мировая экономика может быть разделена на независимые валютные зоны с целью максимизации мирового благосостояния. Однако конструирование общей аналитической основы для решения этой задачи является практически невозможным.
Поэтому исследователи, занимающиеся анализом выгод и издержек, такие, как Ишияма и Тауэр и Уиллет, фокусировали свое внимание на более ограниченном вопросе, а именно: должны ли отдельные страны объединяться и образовывать валютные зоны? Предполагается, что каждая страна оценивает выгоды и издержки участия в валютной зоне с чисто националистической точки зрения. Ценой такого ограниченного подхода является то, что определенная таким образом «национально»-оптимальная валютная зона может не соответствовать «глобально»-оптимальной валютной зоне.
Выгоды. Единственной наиболее существенной выгодой, которую страна может получить от участия в валютной зоне, является то, что увеличивается полезность денег. Деньги — это социальное приспособление, необходимое для упрощения экономических расчетов и учета, получения экономии при приобретении и использовании информации для совершения сделок и ускорения интеграции рынков.
Использование единой общей валюты (или валют, жестко привязанных друг к другу при полной конвертируемости) устранит риск будущих колебаний валютного курса, максимизирует выгоды от торговли и специализации и, таким образом, усилит аллокационную эффективность. Полезность денег в основном возрастает вместе с размером территории, на которой они используются. Деньги — это, по сути, общественное благо.
К упомянутой выше выгоде имеет отношение и факт, что внешние эффекты проявляются в нескольких формах. Во-первых, участие в валютной зоне означает, что участвующая страна привязывает свою валюту к классу репрезентативных товаров зоны. Таким образом, финансово нестабильная страна может повысить ценность денег посредством вступления в более финансово-устойчивую валютную зону.
Во-вторых, хорошо финансово-интегрированная валютная зона предлагает возможности для территориального разделения риска. Межрегиональный платежный дисбаланс незамедлительно поглощается потоком финансовых операций, который позволяет стране, испытывающей дефицит, полагаться на ресурсы страны с профицитом до того момента, пока со временем издержки адаптации не будут распределяться эффективно. (Существуют другие выгоды от участия в валютной зоне, такие, как сокращение официальных валютных резервов и устранение потоков спекулятивного капитала.)
Издержки. В принципе система гибких валютных курсов позволяет каждой стране сохранять валютную независимость. Система же фиксированных валютных курсов требует унифицированной или тесно координируемой денежной политики, ограничивая свободу участвующих стран в проведении независимой денежной политики. Эта потеря денежной независимости рассматривается как главные издержки участия в валютной зоне, так как это может заставить страны отойти от соблюдения внутреннего баланса с целью сохранения внешнего баланса.
Эти издержки считаются особенно высокими, если страна обладает низким порогом чувствительности к изменениям в уровне безработицы и испытывает сильное давление на цены и зарплаты со стороны монополистических предприятий, профсоюзов и долгосрочных контрактов. С другой стороны, издержки могут быть меньше, если существует приблизительно вертикальная кривая Филлипса (как в случае с небольшой экономикой с высокой степенью открытости), так как в таком случае страна не будет иметь большой свободы выбора наилучшего положения при компромиссном выборе между инфляцией и безработицей.
Расчет выгодности участия. Формирование валютной зоны является динамичным процессом. В процессе движения к более тесной монетарной интеграции вырастает доверие общества к системе, возникнут новые выгоды, расширятся существующие преимущества, а издержки сократятся. Таким образом, необходимо балансирование выгод и издержек во времени.
Следовательно, можно утверждать, что отдельная страна решит участвовать в валютной зоне, если ожидаемые (дисконтированные во времени) выгоды превышают ожидаемые (дисконтированные во времени) издержки. По поводу такого расчета выгодности участия можно сделать два замечания. Во-первых, предполагается, что страна сравнивает два противоположных валютных режима, а именно полностью фиксированный валютный курс и свободно плавающий валютный курс.
Однако с точки зрения максимизации национального благосостояния (т.е. величины выгод за вычетом величины издержек) всегда будет существовать оптимальная стратегия регулирования валютного рынка, которая допускает некоторую гибкость валютного курса и некоторые изменения валютных резервов, а полярные случая фиксированного и плавающего валютных курсов вряд ли могут быть оптимальными.
Во-вторых, каждая страна выбирает наилучший для себя механизм валютного курса исходя из того предположения, что ее выбор и политика не окажут влияния на остальной мир, хотя она и может обусловить свои действия в зависимости от политики других стран. В результате «оптимальные» валютные зоны, определенные таким образом, могут не быть «глобально»-оптимальными. Как подчеркивает Хамада, когда выгоды создания валютной зоны носят характер общественных благ, а внешние эффекты и издержки достаются на долю отдельных стран, рациональная теория коллективного действия предполагает, что решения об участии отдельных стран обычно приводят к созданию валютной зоны, меньшей по величине, чем «общественно»-оптимальная. (Однако если издержки воспринимаются как общественные антиблага и превышают общественные блага, полученные от образования валютной цены, то валютная зона, основанная на индивидуальных расчетах, может быть больше, чем «глобально»-оптимальная).
Очевидно, что предлагаемые расчеты игнорируют возможное стратегическое взаимодействие между странами: лидерство или сотрудничество. Подход к механизмам оптимального валютного курса с позиций теории игр за последнее время привлек внимание экономистов.