Из изложенного выше можно сделать вывод, что в конкурентном мире требования к информации значительно ниже. Но я утверждаю, что для получения данного вывода необходима совершенная, а не просто чистая конкуренция и что критерий совершенной конкуренции намного более строг, чем, видимо, предполагал Чемберлин. Полная система общего равновесия, описанная Дебрё, требует рынков для всех условных благ для всех будущих периодов. Такая система не может существовать.
Во-первых, количество цен было бы столь велико, что поиск стал бы непреодолимым препятствием; т.е. ценность знания не слишком важных цен (связанных с событиями, отдаленными во времени или имеющими более низкую вероятность) была бы ниже издержек, а это означает, что такие рынки не могли бы существовать. Во-вторых, рынки условных благ, получение которых зависит от событий, наблюдаемых лишь отдельными индивидами, не могут существовать по определению.
В любом случае мы точно знаем, что многие, а фактически — большинство рынков не существуют. Когда рынок не существует, возникает пробел в информации, необходимой для принятия индивидом решения, и этот пробел должен быть заполнен какой-либо догадкой точно так же, как в случае с властью над рынком. Действительно, между ситуацией власти над рынком и неполнотой рынков можно провести сильные аналогии, несмотря на то что они внешне представляются совершенно разными явлениями.
Разрешите мне проиллюстрировать это на примере равновесия при рациональных ожиданиях. Благодаря тому, что потребление и производство происходят во времени, решения, принятые сегодня, имеют ожидаемые последствия в будущем. Маршалл был, пожалуй, первым экономистом, придавшим значение этой проблеме. В этих целях он ввел туманные и путаные понятия краткосрочных и долгосрочных периодов, но главное в том, что он по крайней мере признал связанные с этим трудности, а именно то, что некоторые из важных условий торговли не являются наблюдаемыми на рынке величинами. (Почти во всех остальных исследованиях имплицитно или эксплицитно предполагалось стационарное состояние, в котором информация об относительных ценах в будущем и относительных ценах между настоящим и будущим периодами практически всегда доступна.
Вальрас претендовал на рассмотрение динамического состояния с чистым накоплением капитала, однако невольно впал в противоречие, отмеченное Джоном Итуэллом в его неопубликованной диссертации. Аргументы Вальраса действуют лишь в стационарном состоянии.) Маршалл фактически ставил текущие решения (включая решения о сбережениях и инвестициях) в зависимость от ожиданий. Но ожидания не были полностью произвольными, в отсутствие возмущающих воздействий они должны стремиться к правильным значениям. Хикс представлял зависимость текущих решений от ожиданий в еще более явной форме, но меньше говорил об их соответствии реальности.
Как уже отмечалось, полная конкурентная модель общего равновесия включает рынки всех будущих благ и (чтобы учесть фактор неопределенности) всех условных благ, получение которых зависит от наступления будущих событий. Не все из этих рынков существуют. В соответствии с новой теоретической парадигмой рациональных ожиданий ожидания каждого индивида формируются на основе правильной модели экономики, т.е. фактически той же самой модели, которую использует эконометрик. В мире конкурентных, находящихся в равновесии рынков индивидуальному агенту требуются ожидания только цен, а не количеств. Хорошее изложение основной литературы по рациональным ожиданиям дают Лукас и Сарджент. Поскольку мир характеризуется неопределенностью, ожидания принимают форму вероятностных распределений, и ожидания каждого из агентов зависят от доступной ему или ей информации.
Таким образом, со знанием дело обстоит примерно так же, как с властью над рынком. Чтобы сохранить рациональность, каждому агенту нужно иметь модель экономики в целом. Издержки приобретения знаний, которые так подчеркивали сторонники системы рыночных цен, противопоставляя ее централизованному планированию, исчезли; каждый из агентов по определению вовлечен в сбор обширной информации и обработку данных.
Теория рациональных ожиданий является стохастической формой совершенного предвидения. Не только практическая реализуемость, но даже логическая корректность этой гипотезы была давно оспорена Моргенштерном. Аналогично социолог Роберт К. Мертон утверждал, что прогнозы могут быть либо самоопровергающимися, либо самосбывающимися; это означает, что само существование прогноза может сказаться на поведении таким образом, что прогноз будет опровергнут (или оправдается прогноз, который в другой ситуации оказался бы ложным). Связанные с этим логические проблемы были рассмотрены Грюнбергом и Модильяни, а также Саймоном.
Употребляя термины Мертона, они утверждали, что всегда существуют самосбывающиеся прогнозы. Если поведение постоянно меняется в зависимости от прогнозов, а их будущая реализация является непрерывной функцией поведения, то существует прогноз, который приводит к реализации самого себя. Из этих аргументов следует, что нельзя отрицать вероятность рациональных ожиданий. Но они требуют не только наличия обширных знаний «первого порядка», но и «общего знания», поскольку предсказания будущего зависят от его предсказаний, сделанных другими индивидами. Помимо требований к информации следует также отметить, что вычисление неподвижных точек по сути своей является более сложным, чем оптимизация.
Рассмотрим теперь сигнальное равновесие, первоначально изученное Спенсом. У нас есть большое число работодателей и рабочих и свободный вход на рынок труда. Власть над рынком в обычном понимании этого термина отсутствует. Способности каждого рабочего являются частной информацией, которая известна этому рабочему, но не работодателю. Каждый рабочий может приобрести образование, в факте его приобретения легко удостовериться.
Однако затраты на приобретение образования являются возрастающей функцией способностей. В этой ситуации представляется естественным исследовать конкурентное равновесие. Оно принимает форму уровня заработной платы для каждого уровня образования, который воспринимается как данность и работодателями, и рабочими. Рабочий, наблюдая за зависимостью заработной платы от образования, выбирает оптимальный уровень образования. Оптимизация работодателя приводит к условию «информационного равновесия», а именно к тому, что работодатели узнают среднюю производительность рабочих с данным уровнем образования. Неясно, какой динамический процесс приведет к тому, что рынок узнает эти уровни производительности, поскольку предполагается, что работодатели не могут наблюдать производительность отдельных рабочих.
В данном случае существует более одного возможного типа равновесия. Один тип состоит в том, что образование отсутствует и уровень производительности каждого рабочего становится равным средней производительности всех рабочих (для простоты я допускаю, что конкуренция среди работодателей ведет к равновесию с нулевой прибылью). Другой тип предполагает распределение рабочих по уровням образования: все рабочие с данным уровнем способностей выбирают одинаковый уровень образования, т.е. способности рабочих могут быть вычислены из уровня образования «ex post» — задним числом.
Несмотря на привлекательность этой модели в определенных обстоятельствах, существуют, причем на различных уровнях, трудности, связанные с ее практическим применением. Как уже было отмечено, условие, в соответствии с которым для каждого уровня образования заработная плата равна средней производительности рабочих, является весьма сильным с точки зрения информации. Равновесие не только не является единственным, но и существует континуум возможных равновесий. Грубо говоря, единственным мотивом для рабочих к приобретению образования является относительный уровень заработной платы при различных уровнях образования; значит, различные соотношения между заработной платой и образованием являются в равной степени самосбывающимися. Ниже будет показано, что этот феномен не является специфической особенностью лишь данной модели.
Напротив, похоже, что существование континуума равновесий является характеристикой многих моделей с неполными (не всеохватывающими) рынками. Отсутствие единственности равновесия означает, что теория обладает относительно небольшой объяснительной силой. Конкурентное равновесие является неустойчивым относительно действий индивидов. Хотя мы исходим из отсутствия власти над рынком, часто будет возникать возможность того, что какая-либо фирма сможет извлечь прибыль посредством отхода от равновесия.
А именно: при равновесном соотношении между заработной платой и образованием для фирмы может оказаться выгодным предложить иную тарифную сетку и таким образом получить положительную прибыль. Этого не может быть при конкурентном равновесии на всеохватывающих рынках, при котором фирма никогда не сможет извлечь выгоды из того, что предложит любую цену или систему цен, отличную от рыночной. Пока что такая неустойчивость конкурентного равновесия является особенностью сигнальных моделей, но она может оказаться и более общим явлением.
Как отмечалось выше, считается, что существование континуума равновесий является достаточно общим свойством моделей рационального поведения на рынке в условиях неполной информации. Таким образом, если присутствуют только два товара, а значит — только одно соотношение цен, континуум равновесий примет вид целого интервала ценовых соотношений. Эта множественность будет нетривиальной в ситуации, когда каждое из различных возможных равновесных соотношений цен будет соответствовать различной реальной аллокации ресурсов.
Недавно был рассмотрен очень интересный случай. Предположим, что у нас имеется некоторая неопределенность относительно будущего. Рынки благ, зависящих от определенных обстоятельств, отсутствуют: товары могут быть куплены на рынках наличного товара после устранения неопределенности. Однако присутствует набор ценных бумаг — страховых обязательств, по которым выплачиваются деньги в случае каждого непредвиденного обстоятельства.
Таким образом, покупательная способность может быть перераспределена в зависимости от состояний мира. Если существует столько же видов страховых обязательств, сколько состояний мира, равновесие будет таким же, как и конкурентное равновесие на всеохватывающих рынках, которое уже упоминалось в работе. Допустим, что видов страховых обязательств меньше, чем состояний мира. Тогда, как показано в недавних, отчасти еще не опубликованных работах, цены страховых обязательств могут быть произвольными (цены на наличные товары меняются соответственно). Это не только проблема, связанная с единицей измерения; соответствующий набор реальных равновесных аллокаций имеет размерность, равную числу состояний природы.
Родственную модель с аналогичным выводом о наличии континуума равновесий представляет собой модель «солнечных пятен». Предположим, что существует неопределенность относительно события, которое не оказывает никакого влияния на экономику. Предположим далее, что существует полный набор рынков условных благ, зависящих от наступления данного события, а в дальнейшем появятся соответствующие рынки наличных благ.
Однако некоторые участники рынков наличных благ не могут действовать на рынках условных благ — возможно, потому, что они еще не родились. Тогда существует континуум равновесий. Одно из них на самом деле является «фундаментальным» равновесием, в рамках такого равновесия все непредвиденные обстоятельства игнорируются.
Но есть и другие равновесия, которые действительно зависят от непредвиденного обстоятельства, которое начинает оказывать воздействие просто потому, что все верят, что оно оказывает воздействие. Модель «солнечных пятен» показывает, что гипотеза Мертона была, по крайней мере, частично, верна; мы можем столкнуться с ситуацией, когда общественная истина является в значительной мере результатом принятых в обществе условностей, а не фундаментальных реалий.