Экономический человек: критика с эволюционных позиций


Экономисты имеют привычку считать себя здравомыслящими реалистами, трезво оценивающими мир в целом и человеческую природу в частности. Тренированный взгляд экономиста проникает за фасад помпезного притворства, хитроумного обмана и вдохновенной демагогии, выявляя рациональное преследование собственного интереса у мучеников за веру, торговцев и убийц.

В значительной мере примеры такого анализа, несомненно, несут в себе важный элемент истины. Возможно, его осуществление представляет собой важную функцию, которую экономисты — и не только они — выполняют в свободном обществе. Однако с точки зрения целей экономической науки модель рационального индивида, преследующего собственный интерес, имеет ряд серьезных ограничений.

Там, где она не является очевидной карикатурой на реальность (как в случае рассматриваемого в учебниках примера с «потребителем», который заботится только о потреблении товаров и услуг), она часто оказывается скрытой тавтологией (когда не накладывается никаких четких ограничений на набор факторов, оказывающих влияние на «уровень полезности», а значит, и на сам выбор).

С эволюционной точки зрения ключевой вопрос заключается в том, какая из описываемых в теории разновидностей «homo economicus» является наиболее адаптированной к реальным условиям формирования человечества (если такая разновидность вообще существует). Реалистичная и научная оценка человеческой натуры, а также степени проявления и природы свойственного ей стремления к следованию собственному интересу может опираться на факты, касающиеся биологических и культурных детерминант поведения современного человека, а также эволюционных факторов, обусловивших возникновение этих детерминант.

Если в данном конкретном случае результаты такой оценки окажутся отличными от предпосылок «здравого» экономического анализа, экономическая теория должна претерпеть трансформацию — разумеется, если мы стремимся к прогрессу экономической науки.

За пределами сферы человеческой мотивации экономисты по традиции (чаще всего неявно) используют теоретические предположения, которые нельзя назвать «здравыми», — скорее наоборот. Наиболее ярким примером является предположение, согласно которому общество каким-то образом обеспечивает безусловное соблюдение контрактов, не связанное с несением каких-либо издержек. Другой пример — игнорирование различных сетей социальных взаимоотношений, определяющих модели заключения сделок.

Чтобы понять, что основанный на таких предположениях экономический анализ может привести к серьезным искажениям образа реальности, не надо быть приверженцем эволюционного подхода, достаточно быть лишь немного знакомым с самой реальностью. Что же касается эволюционного подхода, то он может оказаться полезным при обсуждении того, как и почему экономика функционирует, несмотря на ограниченные возможности обеспечения выполнения контрактов путем привлечения третьей стороны, а также того, какую роль при этом могут играть неэкономические типы социальных отношений.

Ошибки, связанные с использованием «излишне здравых» и «недостаточно здравых» предположений, в известной степени компенсируют друг друга. Рынки иногда функционируют стабильно, а иногда — нет, и экономической теории удалось многого достичь в изучении этого вопроса, несмотря на то, что она полностью игнорировала две важнейшие категории факторов. Тем не менее, груз двоякого вида ошибок очень обременителен. Цель состоит в том, чтобы преодолеть их.

На пути к этой цели уже достигнут некоторый прогресс. Экономическая теория вырвалась из рамок, заданных базовым набором предпосылок, обеспечивающих «первую аппроксимацию» реальности: связи экономической теории с другими социальными науками и с биологией стали как более очевидными, так и более плодотворными. Взаимозависимые темы: роль собственного интереса в поведении и основа социальной кооперации — имеют фундаментальное значение не только для экономической теории, но и для всей социальной науки, а также — в значительной мере — для биологии.

Джек Хиршлайфер, неоднократно проницательно указывавший на универсальный характер этих тем, провозгласил недавно, что «существует только одна социальная наука». Чтобы «обобщенная экономическая теория» могла выступать в роли такой науки, она «должна будет описывать человека таким, каков он есть, — преследующим или не преследующим собственные интересы, полностью или неполностью рациональным».

Хотя сейчас, вероятно, еще рано объявлять конкурс на лучшее название для единой социальной науки — конкурс, в котором, несомненно, будут фигурировать и другие варианты названия, помимо «обобщенной экономической теории», тем не менее, представляется, что многие необходимые предпосылки для создания такой науки уже имеются. Значительные достижения в различных научных сферах существенно улучшили наши представления о том, как, несмотря на слабость или отсутствие институциональной поддержки, может возникнуть кооперативное поведение вообще и обмен в частности.

Некоторые из этих достижений прямо опираются на использование эволюционной аналитической структуры, другие — нет. Все они, по крайней мере отчасти, укладываются в общую многоуровневую эволюционную схему, в которой типы поведения, воспроизводимые благодаря действию различных механизмов, испытывают влияние процесса отбора. Наибольшие трудности и наибольшую полемику вызывает проблема описания связей между уровнями.

На этом фронте к сегодняшнему дню также достигнут прогресс, в частности благодаря работе Р. Бойда и П. Райчерсона, в которой с использованием набора моделей «двойной наследственности» изучаются взаимосвязи между эволюцией биологической и эволюцией культурной. Такие взаимосвязи, разумеется, имеют значение как для понимания биологии человека, так и для исследования культуры.

Если суммировать сказанное, концепции естественного отбора и эволюции не следует рассматривать в качестве концепций, созданных для решения специфических вопросов биологической науки и имеющих потенциальную ценность для изучения специфических вопросов экономической теории. Скорее, они являются элементами новой концептуальной структуры, которая может с успехом использоваться в биологии, экономической теории и других социальных науках.