Критика традиционной теории свободной торговли в свете опыта Третьего мира

Выводы традиционной теории международной торговли основываются на ряде явных и подразумеваемых допущений, которые во многих отношениях противоречат реалиям современных международных экономических отношений. Поэтому эта теория зачастую ведет к умозаключениям, далеким от результатов исторического и нынешнего опыта многих развивающихся стран в сфере торговли. Подобное утверждение — не отрицание потенциальных выгод мира свободной торговли, но, скорее, признание того, что свободная торговля существует главным образом в диаграммах и моделях экономистов, в то время как реальная жизнь определяется политикой разного рода национального протекционизма и поддержания неконкурентных цен на мировом рынке.

Каковы главные ключевые посылки традиционной теории торговли, исходящей из факторной обеспеченности, и как эти посылки опровергаются реальной жизнью? Что следует учитывать при определении торговых и финансовых перспектив развивающихся стран для более реалистической оценки действительного механизма международных экономических и политических отношений?

Шесть основных положений неоклассической модели нуждаются в тщательном анализе:

Производственные ресурсы всех стран фиксированы количественно и неизменны по качеству. Они полностью используются, и отсутствует международная мобильность производственных факторов.

Технологии производства фиксированы (классическая модель) или сходны, и к ним имеют свободный доступ все страны (модель факторной обеспеченности). Более того, распространение этих технологий работает на благо всех. Потребительские склонности также фиксированы и не зависят от влияния производителей (налицо верховенство международного потребителя).

Внутри стран производственные факторы совершенно свободно перемещаются между различными видами производственной деятельности, а экономика в целом характеризуется совершенной конкуренцией. Нет никаких рисков и неопределенностей.

Национальное правительство не может воздействовать на характер международных экономических отношений; торговля осуществляется между множеством атомизиро- ванных и анонимных производителей, стремящихся к минимизации издержек и максимизации прибыли. Мировые цены поэтому определяются силами предложения и спроса.

Торговля каждой страны всегда сбалансирована, и все экономики способны адаптироваться с минимальными потерями к изменению мировых цен.

Выгоды от торговли, достающиеся любой стране, используются во благо ее жителей.

Теперь можно критически взглянуть на каждое из этих положений в свете нынешнего положения стран Третьего мира в международной экономической системе. Некоторые из этих критических соображений служат основой для других, ненеоклассических теорий торговли и развития, включая модель увеличения производства посредством торговли, структуралистскую модель и модель Север — Юг.

Фиксированные ресурсы, полная занятость и отсутствие международной мобильности капитала и квалифицированного труда

Исходная посылка о статичной природе международного обмена — что ресурсы фиксированы, полностью используются и что в международном плане они не мобильны при идентичности функций производства одних и тех же продуктов — центральное звено всей традиционной теории торговли и финансов. В действительности мировая экономика характеризуется быстрыми изменениями, и факторы производства не фиксированы ни по колйчеству, ни по качеству. Не только накопление капитала и развитие человеческих ресурсов осуществляются непрерывно, но и торговля всегда была и будет одним из главных факторов неравномерного роста производственных ресурсов в различных странах. Это особенно верно в отношении ресурсов, наиболее важных для роста и развития, таких, как физический капитал, навыки предпринимательства, научный потенциал, способность к разработке и развитию технологий и повышение профессионально-квалификационного уровня рабочей силы.

Следовательно, относительная обеспеченность факторами производства и сравнительные издержки не задаются раз и навсегда, а находятся в состоянии непрерывных изменений. К тому же эти изменения не столько определяют природу и характер международной специализации, сколько складываются под ее влиянием. Применительно к неравноправной торговле между богатыми и бедными странами это означает, что изначальное состояние неравенства в обеспеченности ресурсами в тенденции будет усиливаться и обостряться самой торговлей сверх масштабов, которые могут быть объяснены различиями в ресурсной обеспеченности.

Если богатые страны (Север), исторически относительно лучше обеспеченные жизненно важными ресурсами капитала, навыками предпринимательства и квалифицированной рабочей силой, сохранят специализацию на продуктах и процессах, интенсивно использующих эти ресурсы, то будут воспроизводиться условия и экономические стимулы для их дальнейшего роста. Напротив, страны Третьего мира (Юг) с обильным предложением неквалифицированной рабочей силы специализируются на продуктах, интенсивно использующих неквалифицированный труд, перспективы спроса и условия торговли которыми очень неблагоприятны. Поэтому зачастую эти страны оказываются в состоянии стагнации, которая закрепляет их сравнительные преимущества в неквалифицированной и непродуктивной экономической деятельности.

Это в свою очередь блокирует необходимый рост местного капитала, предпринимательства и профессионально-квалификационного уровня. Эффективность статики оборачивается неэффективностью динамики и приводит в действие кумулятивный процесс, при котором торговля усугубляет и без того неравные торговые отношения, распределяет выгоды главным образом в пользу тех, кто уже "имеет" и увековечивает характерную для Третьего мира неразвитость материальных и человеческих ресурсов. Как подчеркивает один известный ученый Третьего мира, "технологический разрыв между развивающимися и развитыми странами за редким исключением растет. Неоклассическая теория международной торговли, постулируя одинаковые производственные функции для различных продуктов в разных странах, эту проблему игнорирует.

Поэтому в последние годы некоторые экономисты противопоставили статической неоклассической.модели альтернативные динамические модели торговли и роста, которые акцентируют внимание на процессе накопления факторов и неравномерном развитии по ранее рассмотренным направлениям. Предложенные ими модели торговли Север — Юг сфокусированы фактически на торговых отношениях между богатыми и бедными странами, тогда как традиционную модель предлагалось применять ко всем странам. Типичная модель Север — Юг показывает, например, что изначально высокая обеспеченность индустриального Севера капиталом делает выгодным промышленное производство и повышает норму прибыли.

Это вкупе с укреплением монопольной силы создает стимулы для более динамичного роста Севера (в соответствии с ранее рассмотренными моделями Харрода — Домара и обеспеченности факторами производства). В результате быстро растущий Север увеличивает свои конкурентные преимущества перед медленно растущим Югом. Если мы затем примем во внимание различную эластичность спроса по доходу (более высокую на "инвестиционные товары" Севера, чем "потребительские товары" Юга) и мобильность капитала (в форме утечки капитала с Юга на Север в 1980-е годы), оснований для пессимизма относительно торговли Третьего мира станет еще больше.

Ни одна страна не хочет оказаться в положении специализирующейся на операциях, которые выполняются неквалифицированной рабочей силой, тем самым позволяя иностранцам пожинать плоды высокой квалификации, технологии и капитала. Следуя требованиям теории обеспеченности ресурсами, развивающиеся страны могут законсервировать у себя экономические структуры, которые усиливают их относительно бедную ресурсную обеспеченность и неблагоприятны для реализации надежды на долговременное развитие.

Некоторые страны, такие, как четыре "азиатских тигра" (Тайвань, Южная Корея, Сингапур и Гонконг), благодаря целенаправленным усилиям успешно трансформировали свои экономики от неквалифицированного к квалифицированному труду и капиталоемкому производству. Однако для огромного большинства бедных стран возможность того, что торговля сама по себе будет стимулировать подобные изменения экономической структуры, гораздо более ограничена.

Другой интересный пример нового постнеоклассического жанра моделей международной торговли содержится в работе Майкла И. Портера "Competitive Advantage of Nations" ("Конкурентные преимущества стран"). Фундаментальный отход Портера от общепринятой неоклассической теории факторной обеспеченности заключается в постулировании качественных различий между базисными и продвинутыми факторами производства.

Он утверждает, что стандартная теория торговли применима только к базисным факторам типа неразвитых физических ресурсов и неквалифицированного труда. Для продвинутых же факторов, которые более специализированы и включают квалифицированных специалистов редких профессий, а также исследовательские центры, такие, как государственные и частные институты, крупные университеты и ведущие промышленные ассоциации, стандартная теория не подходит. Портер заключает, что

центральная задача развивающихся стран — избегать прямолинейных решений, связанных с наличными преимуществами в факторной обеспеченности..., когда природные ресурсы, дешевый труд, месторасположение и другие базисные факторные преимущества обеспечивают хрупкую, часто скоротечную возможность экспорта..., которая уязвима перед обменным курсом и изменениями в факторных издержках. К тому же многие из этих преимуществ не увеличиваются, когда уменьшается ресурсоемкость и усложняется структура спроса продвинутых экономик. Важнейшим приоритетом, по-видимому, является создание продвинутых факторов.

Безработица, недоиспользованиересурсов и теория увеличения производства посредством торговли

Положение традиционных моделей торговли относительно полной занятости, как и стандартная модель равновесия микроэкономической теории в условиях совершенной конкуренции, противоречит реалиям безработицы и неполной занятости в развивающихся странах. Из признания факта масштабной безработицы в Третьем мире можно сделать два вывода. Во-первых, при недоиспользовании человеческих ресурсов имеется возможность наращивать производственные мощности и ВНП с малыми издержками или совсем без них, производя на экспорт такие продукты, на которые нет внутреннего спроса. Этот феномен известен как теория увеличения производства посредством международной торговли (vent-for-surplus theory of international trade). Впервые сформулированная Адамом Смитом, позднее применительно к развивающимся странам она была рассмотрена бирманским экономистом Хла Минтом (Hla Myint).

В соответствии с этой теорией открытие мировых рынков для отдаленных аграрных обществ создает возможность не перераспределять уже полностью задействованные ресурсы, как в традиционной модели, а включать в оборот прежде неиспользовавишеся земли и трудовые ресурсы, чтобы производить больше для поставок на внешние рынки. Колониальная система плантаций, как и коммерциализация мелких крестьянских хозяйств потребительского типа, оказались возможными, согласно этой точке зрения, благодаря наличию незанятых и не полностью занятых человеческих ресурсов. В рамках нашего анализа производственных возможностей искомый прирост производства может быть представлен сдвигом в производстве от точки V_k точке B на рисунке при торговле, увеличивающей конечное внутреннее потребление от V до C.

Мы видим, что до начала торговли ресурсы этой закрытой экономики Третьего мира во многом недоиспользовались. Производство осуществлялось в точке V, т.е. в пределах границ

производственных возможностей, а первичные продукты OX и промышленные товары OY производились и потреблялись. Открытие страны внешним рынкам (возможно, в результате колонизации) создает экономический стимул для использования этих свободных ресурсов (главным образом незанятой земли и труда) и увеличения производства первичных продуктов на экспорт от OXдо OX в точке B, находящейся на границе производственных возможностей. При данном соотношении мировых цен (P_a/P_m), Х-Х (равном VB) первичные продукты могут теперь экспортироваться в обмен на промышленные товары Y-Y (равные VC). Конечное потребление достигает точки С при том же потреблении первичных продуктов (X), но уже при большем количестве промышленных товаров Y-Y, получаемых на основе импорта.

Модель увеличения производства посредством торговли дает более реалистичный аналитический сценарий исторического опыта торговли многих менее развитых стран, чем классическая и неоклассическая модели. Однако в краткосрочном плане выгоду из этого процесса извлекли скорее колониалисты и предприниматели-эмигранты, нежели жители развивающихся стран. В долгосрочном же плане чрезмерная ориентация менее развитых экономик на экспорт первичных продуктов нередко оборачивалась созданием экспортных "анклавов", препятствующих необходимой структурной перестройке в направлении более диверсифицированной и самообеспеченной экономики.

Второй вывод, который можно сделать из признания массовой безработицы в Третьем мире, заключается в том, что основной путь к созданию значительных возможностей для увеличения рабочих мест лежит через защиту местного производства (как промышленного, так и сельскохозяйственного) от конкуренции иностранных товаров с низкими издержками. Эта защита осуществляется возведением различных торговых барьеров в виде тарифов или квот. Все за и против такой торговой политики мы обсудим далее, здесь же остановимся на тех развивающихся странах, которые, выбирая в качестве приоритета создание рабочих мест, могут в обозримой перспективе приступить к проведению протекционистской политики, нацеленной на создание сельской и городской промышленности, чтобы абсорбировать излишек рабочей силы.

Международная мобильность факторов и транснациональные корпорации

Третий компонент основного первого постулата традиционной теории торговли — отсутствие международной мобильности факторов производства — после утверждения о совершенной конкуренции представляет самую нереалистическую посылку классической и неоклассической теории торговли. Капитал и квалифицированный труд всегда перемещались между странами. Феномен роста западных стран в XIX в. во многом можно объяснить как результат международных перемещений капитала. Быть может, наиболее важным в развитии международных экономических отношений последних двух десятилетий является поразительный рост силы и влияния гигантских транснациональных корпораций.

Эти международные переносчики капитала, технологий и квалифицированного труда с их разветвленными по Третьему миру производственными операциями существенно ослабляют позиции простой теории международной торговли, особенно в части распределения обеспечиваемых ею выгод. Такие компании, как ИБМ, "Форд", "Экссон", "Филипс", "Хитачи", "Бритиш Петролеум", "Рено", "Фольксваген" и "Кока-Кола", настолько интернационализировали свою производственную деятельность, что выявить распределение выгод международного производства между иностранными и местными гражданами необычайно трудно.

А пока ограничимся констатацией того, что международные перемещения огромных масс капитала и квалифицированного труда играют важную роль в международных экономических отношениях. Не учитывать их и оказываемое ими воздействие на экономику развивающихся стран, как это делается в классической теории торговли и теории факторной обеспеченности, значит игнорировать реалии современной мировой экономики. Между тем один из парадоксов 1980-х годов состоит в том, что бегство капитала из крупных развивающихся стран в и без того богатые капиталом развитые страны превысило 250 млрд. долл. Второй парадокс в том, что тогда же из-за экономической стагнации и ограниченных финансовых возможностей произошел значительный переток с Юга на Север квалифицированных специалистов (тех самых ресурсов, которые пользуются наибольшим спросом в бедных странах — вспомните концепцию продвинутых факторов Портера). Как отмечалось в предыдущих главах, эта утечка мозгов оказала в 1980-е годы губительное влияние на экономику многих стран Африки.

Освоенные, свободные для доступа технологии и суверенитет потребителя

Быстрому росту и международной экспансии капитала, максимизирующему доходы его владельцев, сопутствуют стремительные технологические изменения (в основном на Западе), оказывающие глубокое влияние на международные торговые отношения. Одним из наиболее ярких примеров воздействия технологических изменений в развитых странах на доходы Третьего мира от экспорта может служить создание синтетических заменителей многих традиционных первичных продуктов. В течение последних десятилетий в огромной мере возросло производство синтетических заменителей таких разных натуральных продуктов, как каучук, шерсть, хлопок, сизаль, джут, различные виды кожи.

Доля Третьего мира на рынке этих товаров заметно сократилась. Так, в 1950—1980 гг. доля натурального каучука упала с 62 до 28%, а доля хлопка в общем потреблении волокна сократилась с 41 до 29%. Синтетические заменители наряду с низкой эластичностью спроса на первичные продукты по доходу и цене, а также ростом аграрного протекционизма на рынках развитых стран могут при некритическом отношении к теории сравнительных преимуществ принести развивающимся странам многие неприятности и потери.

Утверждение об однотипных для всего мира потребительских склонностях и предпочтениях предписывает разрозненным ориентированным на рынок производителям, что нужно производить, — это еще одна фикция теории торговли. В результате деятельности транснациональных корпораций, нередко осуществляемой при поддержке правительств стран их базирования, во все уголки мира проникают не только капитал и производственные технологии, но и характер потребления (потребительские предпочтения и склонности), который во многом формируется и закрепляется рекламой могущественных финансовых гигантов, господствующих на местных рынках.

Формируя спрос на господствующие на рынке импортные товары, международные компании тем самым создают условия и для расширения своего присутствия. Так, по имеющимся оценкам, более 90% рекламы во многих развивающихся странах финансируется иностранными фирмами, осуществляющими продажи на местных рынках. Как отмечалось выше, современный потребитель редко обладает каким-либо суверенитетом, не говоря уже о его возможности воздействовать на объем и ассортимент производства ведущих корпораций.

Внутренняя мобильность факторов производства и совершенная конкуренция: критика структуралистов, феномен растущих доходов, несовершенная конкуренция и контролируемые рынки

Традиционная теория торговли предполагает безусловную способность стран приспособить свои экономические структуры к изменениям мировых и рынков. Движение в границах производственных возможностей, включающее перераспределение ресурсов между различными отраслями, можно легко изобразить на бумаге, но, как видно из доводов структуралистов, такое перераспределение чрезвычайно трудно осуществить практически. Это особенно верно в отношении стран Третьего мира, производственные структуры которых зачастую очень инерционны и перемещение факторов весьма ограничено. Наиболее очевидным примером этого являются плантации и мелкое коммерциализированное крестьянское хозяйство.

В экономиках, которые оказались в тяжелой зависимости от экспорта нескольких первичных продуктов, вся экономическая и социальная инфраструктура (автомобильные и железные дороги, связь, расположение источников энергоснабжения, кредитные и торговые организации и т.п.) приспособлена к тому, чтобы облегчить перемещение товаров от мест их производства к портам и складам для доставки на внешние рынки. Материализовавшиеся в этой экономической и социальной инфраструктуре значительные вложения капитала не могут быть изъяты и переориентированы на развитие обрабатывающей промышленности, размещаемой в каких-то других районах Третьего мира.

Таким образом, чем страны больше зависят от экспорта нескольких первичных продуктов, тем менее гибки их экономические структуры и тем более эти страны уязвимы перед непредсказуемостью международных рынков. Чтобы преобразовать слаборазвитую экономику из производящей в основном первичные продукты, ориентированные на экспорт, в более диверсифицированную многоотраслевую структуру, требуется значительное время.

В более общем плане структуралисты отмечают, что все виды структурной инерционности, обусловленной политическими и институциональными причинами, включая неэластичность предложения продукта, нехватку продукции промежуточного спроса, фрагментированность денежного рынка, ограниченность иностранной валюты, лицензирование и государственный контроль импорта, неразвитость транспортной и распределительной сети, а также дефицит управленческих и квалифицированных кадров, не позволяют развивающимся странам быстро и эффективно, как в неоклассической модели торговли, реагировать на сигналы, подаваемые изменением мировых цен.

Таким образом, внутренние процессы перераспределения ресурсов, которые необходимы для капитализации при изменении международных экономических условий, сталкиваются со значительно большими трудностями в менее диверсифицированных экономиках Третьего мира, чем в торгующих с ними богатых странах Севера. И выглядит курьезом то, что, когда менее развитые страны могут расширять производство дешевых трудоемких промышленных товаров для экспорта (текстильные изделия, обувь, спортивные товары, сумки, продукция пищевой промышленности, парики и ковры), этот экспорт блокируется тарифными и нетарифными барьерами в развитых странах.

По оценке Всемирного банка, эти торговые ограничения обходятся развивающимся странам в 75 млрд. долл. ежегодно, что равно 3% их ВНП. Только текстильные изделия и одежда, при условии отказа от многосторонних соглашений по текстилю, могли бы увеличить экспорт Юга на 24 млрд. долл. в год. Объяснение Севера обычно сводится к тому, что опирающаяся на низкие издержки иностранная конкуренция создает безработицу в соответствующих отраслях промышленности развитых стран с высокими издержками производства и что проблемы внутренней экономической адаптации слишком серьезны, чтобы допустить такую свободную иностранную конкуренцию. Стало быть, постулат о внутренней мобильности факторов производства оказывается ограниченно применим — из-за реальной или мнимой целесообразности — даже в самых диверсифицированных экономиках развитых стран.

Здесь нет необходимости останавливаться на недостатках модели совершенной конкуренции, так как эта проблема уже обсуждалась выше. Тем не менее важно отметить два главных ограничения для включения этой модели в теорию международной торговли. Во-первых, допуская неизменный или снижающийся эффект масштаба (неизменные или растущие издержки производства при расширении его объемов), теории торговли, исходящие из стоимости рабочей силы и факторной обеспеченности, упускают из виду один из наиболее важных феноменов международных экономических отношений.

Речь идет о всепроникающем и наращивающем доход эффекте увеличения отдачи на масштаб или, иначе говоря, о снижении издержек производства. Снижение издержек производства означает, что уже существующие крупные фирмы с помощью низких цен могут разорять мелкие и блокировать становление фирм, навязывая таким образом монополистический контроль над мировыми рынками.

Будучи далеко не редким исключением, как это любят утверждать сторонники свободы торговли, экономия на масштабах относится к важнейшим факторам, определяющим структуру торговли, в том числе в сельском хозяйстве, где крупный агробизнес развитых стран может с помощью низких цен подрывать низкопродуктивные семейные фермы развивающихся стран. Экономия на крупных масштабах производства позволяет ему устанавливать монополистический и олигополистический контроль над условиями международных поставок (так же, как он это делает на своих внутренних рынках) широкого круга продуктов. Более того, этот процесс установления рыночного господства и контроля во многом необратим — экономики стран, изначально оказавшихся в положении отставших, просто не могут конкурировать с гигантскими корпорациями.

Кроме того, монополистический и олигополистический контроль над рынками товаров в международной торговле вкупе с широкой диверсификацией выпускаемой продукции означает, что крупные корпорации имеют возможность манипулировать в своих интересах мировыми ценами и поставками (а зачастую также и спросом). Вместо конкуренции мы сталкиваемся с совместной деятельностью производителей и олигополистическими сделками между гигантами — покупателями и продавцами как наиболее значительной силой, определяющей цены и объемы предложения в мировой экономике.

С точки зрения перспектив развивающихся стран, которые стремятся диверсифицировать свои экономические структуры и, в частности, стимулировать промышленный экспорт, феномен возрастания доходности и диверсификации производства (монополистическая конкуренция) вместе с неэкономической силой крупных транснациональных корпораций (их политическое влияние на многие правительства) означает, что пионеры индустриализации (богатые страны) могут использовать преимущества, обеспечиваемые масштабами производства и диверсификацией продукции, для укрепления своего господства на мировом рынке.

Недавние теоретические разработки, учитывающие важную роль в мировой торговле несовершенной конкуренции, содержат ряд заключений, которые не согласуются с теорией свободной торговли. Например, в статических моделях можно показать, как с помощью выборочного тарифного протекционизма содействовать межотраслевой торговле различными продуктами. Более интересные динамические модели торговли Север — Юг, учитывающие процесс дифференциации продукции и несовершенную конкуренцию, свидетельствуют о том, что в условиях свободной торговли богатый капиталом Север обретает технологическое лидерство, которое вследствие его превосходства в экспорте дифференцированной промышленной продукции может быть закреплено

Вторым важным недостатком положения о совершенной конкуренции в моделях торговли является исключение из международных торговых сделок риска и неопределенности. Даже если принять все нереалистичные постулаты традиционной модели торговли в отношении развивающихся стран, при сложившейся исторической нестабильности мировых рынков первичной продукции в сравнении с рынками промышленных товаров концентрация инвестиций на развитии производства первичных продуктов для экспорта все равно не отвечает долгосрочным интересам этих стран. Выше уже отмечалось, что ставка на экспорт одного-двух жизненно важных первичных продуктов в силу того, что поступления иностранной валюты в различные годы непредсказуемы, может оказаться разрушительной для планов развития менее развитых стран. Поэтому следование предписаниям моделей статических сравнительных преимуществ даже в нереальном мире традиционной теории торговли — далеко не лучшая долгосрочная стратегия развития.

Торговые отношения без участия государства

Во внутренней экономике государство, по крайней мере в теории, может противодействовать сосуществованию богатых и бедных регионов, быстро растущих и стагнирующих отраслей промышленности, сглаживать непропорциональное распределение плодов экономического роста между регионами. Кумулятивные процессы накопления неравенства в рамках отдельных стран, в ходе которых осуществляется подпитка полюсов роста в ущерб отставшим регионам, могут корректироваться государственными законами, налогами, денежными трансфертами, субсидиями, социальными услугами, региональными программами развития и т.д. Но поскольку в международной торговле нет эффективного механизма, способного изменить естественную тенденцию роста богатых стран, зачастую за счет торговых потерь бедных стран, глубоко неравные выгоды от торговли могут легко самовоспроизводиться.

Такая направленность закрепляется неравной силой национальных правительств, используемой для поощрения и защиты интересов собственных производителей. Поразительные успехи в развитии экспорта Японии, а позднее Южной Кореи и Тайваня во многом связаны с помощью и поддержкой государства, осуществлявшего целенаправленный отбор и поддержку промышленности, ориентированной на экспорт.

Исходя из непредсказуемой реакции конкурирующих фирм по отношению к товарам, производимым анонимными странами, стандартная теория торговли игнорирует важную роль, которая принадлежит в международных экономических делах правительствам. Они не являются сторонними наблюдателями. Государство сплошь и рядом выступает как активный участник, многообразная деятельность которого должна получить отражение в теории. Оно владеет различными инструментами торговой политики, такими, как тарифы, импортные квоты и экспортные субсидии, и, воздействуя на цены товаров, может изменять положение своей страны в торговле с остальным миром. Ограничительная экономическая политика, нацеленная на решение сугубо внутренних проблем типа инфляции и безработицы, которую проводят правительства развитых стран, может иметь серьезные негативные последствия для бедных стран.

Обратное, однако, невозможно. Внутренняя экономическая политика стран Третьего мира мало влияет на экономику богатых стран. К тому же развитые страны часто объединяются в целях продвижения общих интересов посредством координации торговли и другой экономической деятельности. Хотя при этом они не имеют намерений укреплять собственное благосостояние за счет бедных стран, это нередко случается. Развивающиеся страны также осознают преимущества координации своей деятельности и стараются выступать в международных переговорах единым фронтом, особенно по вопросам дефицитных природных ресурсов и сырых материалов, где в ряде случаев их позиции сравнительно сильны.

Вывод поэтому довольно прост. Традиционные теории торговли не принимают во внимание большую роль, которую могут играть и играют на международной арене правительства. Они нередко содействуют закреплению неравного распределения ресурсов и выгод от торговли, обусловленных различиями в размерах государств и их экономической силе. Богатые страны оказывают влияние на международную экономическую ситуацию своей внутренней и внешней политикой. Они могут противодействовать ответному экономическому давлению слабых стран путем сговора между собой и с могущественными транснациональными корпорациями, чтобы манипулировать условиями и состоянием международной торговли в своих интересах. Отсутствие всемирного правительства или какого-нибудь наднационального органа не позволяет защитить развивающиеся страны от такого внешнего диктата. Теория торговли даже не упоминает об этих могущественных силах государства, что существенно ослабляет значимость ее выводов.

Сбалансированная торговля и регулирование мировых цен

Теория международной торговли, как и другие модели общего равновесия в экономике на основе совершенной конкуренции, предполагает не только полную занятость, но и эластичные цены на национальную и международную продукцию и ресурсы, обычно быстро приспосабливающиеся к изменениям предложения и спроса. В частности, условия торговли (соотношение мировых товарных цен) позволяют выравнивать предложение и спрос на экспортируемые и импортируемые страной товары, так что торговля всегда оказывается сбалансированной, т. е. стоимость экспорта (за данный отрезок времени) равна стоимости импорта. При сбалансированной торговле и отсутствии мобильности капитальных ресурсов в чистой теории торговли проблема платежного баланса никогда не возникает.

Но реалии мировой экономики в 1980-е годы, особенно после быстрого взлета цен на нефть в 1970-е годы, были таковы, что дефициты платежных балансов, приведшие к истощению резервов иностранной валюты (или необходимость обращаться к внешним займам, чтобы покрыть дефицит товаров), глубоко затронули интересы всех стран — и богатых, и бедных.

Сочетание ухудшающихся условий торговли и вялого спроса на продукцию стран, не производящих и не экспортирующих нефть, привело к хроническому дефициту торгового баланса этих стран. Неуклонное уменьшение дву- и многосторонней иностранной помощи и серьезная озабоченность развивающихся стран удорожанием частных иностранных инвестиций с позиций общества означают, что острые проблемы платежного баланса вынуждают их к дальнейшему отходу от относительно свободной торговли.

Наряду с хроническим дефицитом платежного баланса и возросшим в 1980-е годы бременем внешнего долга в 1990-е годы развивающиеся страны столкнулись с новой, еще более серьезной экономической угрозой — мировым спадом и последующим медленным ростом, который сопровождался высокими процентными ставками в США, сокращением иностранных инвестиций и внутренней инфляцией. Все это вместе взятое — тяжелые сбои в мировой экономике и возобладание нерыночных методов определения товарных цен — свидетельствует о том, что механизмы автоматического регулирования, предлагаемые традиционной теорией торговли, являются во многом надуманными.

Выгоды жителей развивающихся стран от торговли

Еще одно, заключительное, основное положение традиционной теории торговли, утверждающее, что выгоды от торговли достаются населению торгующих стран, в отличие от предыдущих пяти, как бы подразумевается. Его редко расшифровывают, да в этом и нет необходимости, если принять посылку об отсутствии международной мобильности факторов. Но чтобы убедиться в полной несостоятельности этого положения, необходимо остановиться на редко подвергаемом сомнению содержании самого понятия, которое идентифицирует выгоды развивающихся стран от торговли с выгодами их граждан. Проблема таким образом сводится к вопросу о том, кто является собственником земли, капитала и практического опыта, обеспечивающих преимущества в торговле. Являются ли их владельцы национальными подданными или иностранцами? Если и теми, и другими, то в какой пропорции распределяются между ними выгоды?

Нам, например, известно, что в таких экономических анклавах Третьего мира, как добывающая промышленность и плантации со значительной долей иностранного капитала, иностранцы платят очень низкую ренту за право пользования землей, привносят туда капитал и квалифицированные кадры, нанимают местных неквалифицированных рабочих, обеспечивая им лишь прожиточный минимум, что в совокупности даже при значительных доходах от экспорта оказывает ничтожно малое влияние на остальную экономику. Хотя такого рода анклавы постепенно исчезают, они нередко заменяются более скрытыми формами иностранного господства (например, экономическое проникновение транснациональных корпораций).

Поэтому особенно важна разница между валовым внутренним продуктом (ВВП), которым измеряется стоимость конечной продукции, произведенной на определенной географической территории, и валовым национальным продуктом (ВНП), представляющим собой доход, фактически доставшийся жителям соответствующей страны. В той мере, в какой экспортный сектор (или в данном случае любой сектор экономики) является собственностью и управляется иностранным капиталом, ВВП соответственно превышает ВНП, и меньше выгод от торговли фактически достается населению развивающейся страны. Нельзя даже исключать, что стоимость экспорта окажется больше чем ВНП, т.е. выручка иностранного капитала от экспорта превзойдет доход, достающийся местным жителям.

Здесь важна суть дела. С разрастанием транснациональных корпораций и международной собственности на средства производства в агрегированной статистике экспортных доходов развивающихся стран может скрываться тот факт, что подданные этих стран, особенно из группы с низким доходом, совсем не будут получать никаких выгод от экспорта. Вместо них основные прибыли от торговли достаются иностранцам, которые нередко значительную их часть репатриируют. Осуществляемая ныне торговля может выглядеть как обменная сделка между богатыми и бедными странами.

Но в действительности речь часто идет о сделках между богатыми странами и некоторыми гражданами богатых стран, которые занимаются бизнесом в Третьем мире! До недавнего времени это было характерно для большинства добывающих компаний и плантаций. Еще более важно, что многие операции, которые осуществляются в бедных странах недавно созданными промышленными предприятиями в целях импортзамещения и экспорта, могут лишь маскировать тот факт, что немалая часть плодов от этого пожинается иностранными фирмами. Короче говоря, общие итоги экспорта могут оказаться обманчивыми, если не проанализировать характер и структуру получаемых доходов и не установить, кто владеет факторами производства, приобретаемыми в результате экспортной экспансии, и контролирует их.

• Экономика развития

• --------------------------
• Карта раздела